Баба Люба. Вернуть СССР

Фонд А.

— Ничего я не утверждала! — вспыхнула блондинка.

— Она не утверждала! — заступилась за неё миловидная шатенка с причёской под Мирей Матье.

— А кто минуту назад сказал, что никакого заявления мне писать не позволит?

— А причём здесь это? — захлопала крашенными ресницами шатенка.

— А разве сейчас специалист по кадрам решает, кому разрешается писать заявление о приеме на работу, а кому нет? В других учреждениях такими вопросами заведует руководитель.

— Но она…

— Что она? Я пришла сюда написать заявление

о приёме на работу! Этот вопрос детально обсуждался и согласован лично с Алексеем Петровичем. И я совершенно не понимаю, почему вместо того, чтобы дать мне образец заявления и принять его в дело, меня хватают за рукав и куда-то тащат, угрожая, что на работу меня не возьмут?!

— Я не угрожаю! — взвизгнула блондинка.

— Да? — я посмотрела на блондинку с таким же выражением лица, как покойная Елизавета Вторая обычно смотрела на своего повара, если он вдруг подавал ей на обед трюфеля не того сорта.

— Я хотела поговорить! — взвизгнула блондинка.

— У меня нормированный рабочий день, — терпеливо, словно умственно отсталому человеку, попыталась донести до её сознания эту истину я, — и я выделила время, чтобы прийти сюда и оформить документы. Недоделанную работу мне придётся завершать в своё личное время. И я совершенно не понимаю, почему я должна тратить время на чьи-то хотелки? Вам надо поговорить? Чудесно! У меня приёмный день для посетителей — каждую среду! Записывайтесь и ждите. Вас пригласят. Сейчас же давайте оформим документы.

— Так рабочий день у меня уже закончился! — с еле сдерживаемым яростным торжеством сообщила мне блондинка, — две минуты назад закончился! А в свое личное время я заявления не принимаю. Записывайтесь на среду!

— Придётся, — спокойно ответила я, не обратив внимания на ответную подколку. — Я ведь пришла вовремя, за десять минут до окончания рабочего дня. И все это видели. Но вместо того, чтобы помочь с заявлением и принять его в работу, вы мне пытались оторвать рукав и на протяжении этих десяти рабочих минут постоянно чем-то угрожали. А раз вы так неэффективно расходуете рабочее время, нам придётся закончить эту работу сейчас.

— Ничего я не обязана! — насмешливо фыркнула блондинка и принялась дёрганными движениями собирать бумаги на столе.

— Понятно. А кто здесь руководитель кадрового отдела? — спросила я тихим лучезарным голосом.

— Я руководитель, — нахмурилась женщина с «бабеттой». Она была старая и опытная и, в отличие от молодой импульсивной коллеги, чувствовала, что просто так это всё не закончится.

— Замечательно, — одними губами улыбнулась я.

Женщина с «бабеттой» вздрогнула.

— Тогда напишите, пожалуйста, что вы отказываетесь принимать от меня заявление. Чтобы я могла пояснить руководству, почему я не оформлена на работу.

— Мы не отказываемся! — нахмурилась женщина с «бабеттой». — Приходите завтра, и мы всё оформим.

— Завтра у меня побелка деревьев. Я не могу, — с сожалением развела руками я. — Кроме того, если вы оформите всё завтрашним днём, сегодняшний день остается без оплаты. А ведь я сегодня проделала огромную работу на своём участке и на участке Семёна.

— Ну это уже ваши проблемы, — с довольным видом расплылась в ехидной улыбке блондинка.

— Понятно, — с сожалением сказала я, — в таком случае — всего доброго.

И вышла из кабинета.

Я ожидала, что блондинка бросится за мной следом, но за дверью раздались гневные возгласы — очевидно начальница ругала её.

Ну что ж. Я всегда была немного фаталисткой.

Так, значит, так.

Считаю, что если Вселенная даёт нам знаки, мол не судьба, то не стоит биться головой в стену. Это даст только обратный эффект.

Нет, в то, что меня рано или поздно оформят на работу, я вполне верила. Алексей Петрович оказался не настолько гнилым человеком, как показалось мне сразу. Время такое, я всё понимаю. И я на сто процентов уверена, что он таки заставит блондинку оформить меня на работу и даже задним числом. И, может, даже завтавит её принести мне извинения. Но вот то, что эта дамочка мне здесь жизни потом не даст — это однозначно. А ведь я человек пожилой, мне хочется спокойно жить и ещё более спокойно работать.

Вообще, я считаю, что с кадровиком воевать категорически нельзя. Вот если с главбухом надо обязательно дружить, то с кадровиком как минимум нужно быть в хороших отношениях. У меня же, по непонятной мне причине, отношения сразу не заладились, и я понимаю, что работать она мне не даст. И если сперва её гнев был вызван глупой ревностью из-за утреннего завтрака с Григорием, то сейчас добавилась уже и прилюдно уязвлённая профессиональная гордость. Вот упрётся теперь и всё. Ну вот я бы на её месте точно упёрлась бы и не сдавалась, пока бы не выжила ненавистную соперницу (или кем там она меня считает).

Поэтому что мне остаётся делать в данной ситуации? Я вышла из здания ЖЭКа в дворик, села на лавочку и крепко задумалась. Итак, сейчас у меня есть два варианта. Первый вариант — идти до конца, отвоевать свои позиции, натравить на блондинку Алексея Петровича и Григория, оформиться-таки на работу, пусть и с боем, и всякий раз выбивать свои позиции в кровопролитной борьбе. Жить в общежитии, отработать две недели дворником, а потом спокойно перейти на место заместителя начальника отдела эксплуатации ВКХ.

Второй вариант — бросить всё и не заморачиваться. Воевать дворнику с могущественной кадровичкой (а я думаю, ни у кого сомнений даже нет, что при желании кадровик может как отравить существование на работе, так и сделать его ой каким комфортным), так вот, воевать дворнику против кадровика — это не просто заведомо проигрышная позиция, но и абсолютно полная глупость. Чего я добьюсь? Потрачу кучу нервов, получу минус в репутацию и плохое отношение коллег на работе (скандалистов нигде не любят, а особенно новичков-скандалистов). А в результате?