Бабайка
Шрифт:
— Очень может быть… то, что надо, — пробормотал он. Видимо удивление явственно проступило на моём лице, потому что он неожиданно пустился в объяснения.
— Понимаешь… это сложновато объяснить в двух словах. Я… я был за что-то наказан. И меня забросили сюда. Без памяти, — тут он неожиданно улыбнулся. — Ничего не помню… только знаю, что должен делать какие-то поступки. Не знаю какие, — он растерянно развёл руками и улыбнулся.
И я увидел, что у него голубые глаза.
Но он тут же моргнул, и глаза стали
— Ладно, пошли.
— Куда?!
— Попробую тебе помочь. Зададим пару вопросов разным людям, глядишь, и получим ответы.
А собственно, на что мне было рассчитывать?
Под лежачий камень вода не течёт, так ведь? Но сначала надо хотя бы…
— Извини, пожалуйста, всё как-то случая не было… Григорий, — и я протянул ему руку.
Он посмотрел на протянутую руку, хмыкнул и вышел из хижины.
По-моему, он меня не понял.
IV
Бардак какой-то. То есть более подходящего слова в моём лексиконе попросту нету.
Беспорядочно стоящие дома.
Беспорядочно разграфленные полями равнины.
Беспорядочно передвигающиеся люди.
И мы бежали от дома к дому, и задавали этим людям один и тот же вопрос: вы не видели маленького говорящего медвежонка?
Хотите знать, как это выглядело? Давайте тогда, к примеру, возьмём пекаря.
V
— Эй, пекарь! Ты мальчика не видел? С говорящей игрушкой?
Обалдеть, подумал я, вот простота, нас же засмеют.
— С какой игрушкой? — пекарь, похоже, нисколько не удивился, знай мял большой деревянной лопаткой тесто в кадушке. Хорошо мял, мускулы так и ходили. И сам всё время шевелил ногами, словно пританцовывая на месте.
— Медвежонок в очках, — сказал я.
— Он плохо видит?
— Кто? — удивился я.
— Медвежонок, — сказал пекарь.
— Это игрушка, — пояснил мой компаньон.
— А зачем тогда ей очки? — подумав, спросил пекарь.
— Может, он читает много? — спросил мой компаньон у меня.
— Почему читает? — находчиво ответил я вопросом на вопрос и вытер пот — у пекаря было жарко.
— Ну, — пожал плечами мой компаньон. — Он же разговаривает.
— Игрушка? — спросил пекарь.
Началось, подумал я.
— Ага, — сказал компаньон.
— Ну и что, — сказал пекарь. — Подумаешь, разговаривает.
— Но ведь он в очках, — упорствовал мой компаньон.
— Вообще-то не знаю, — сказал я. — Может и читает.
— Ха, — сказал пекарь. — Любознательная игрушка. У кобры тоже очки, так может она тоже читает?
— Да, кстати, — сказал мой компаньон. — А где у него очки? На глазах?
— Да, — сказал я.
Д’Артаньян почувствовал, что тупеет, вспомнилось вдруг.
— А у мальчика? — спросил пекарь.
— Что у мальчика? — переспросил мой компаньон.
— У мальчика есть очки? — терпеливо спросил пекарь.
— У мальчика есть
— Ему четыре года всего, — сказал я.
Эти двое переглянулись.
— Туповат, — сказал пекарь.
— Он нездешний, — сказал мой компаньон.
— Слушай, перестань, а? — сказал пекарь, и встал покрасивше. — Что за неприязнь такая к неместным? Они что, тупее всех? Надо быть терпимее. Только снисходительность к недостаткам других позволяет нам становится лучше…
— Ты не ответил на вопрос, — снова обратился ко мне мой компаньон, не обращая внимания на спич пекаря.
— Какой вопрос?
— У мальчика есть очки? — спросил мой компаньон. С ласковыми такими интонациями. Так говорят с тяжелобольными. Попейте бульончику, давайте пописаем, вы что, с ума сошли — никакого пива, вы узнаёте этого человека….
— Нет, — сказал я.
— Тогда не видел, — сказал пекарь. — Обратитесь к лекарю. Он везде бывает.
— Спасибо, — сказал я. Повернулся к выходу и увидел, как шустро выбегает из хижины пекаря мой компаньон.
VI
Мы бегали по улицам битых два часа. Впрочем, как я уже упоминал, улиц, в нашем понимании этого слова, тут не было.
Хаотичное нагромождение домов. Я даже не понял, кончается где-нибудь это поселение или так и тянется за горизонт.
Лекаря видели везде. Везде он «только что был, да ушёл». И направления, куда он ушёл, нам показывали самые разные. Вследствие этого были места, мимо которых мы пробегали несколько раз.
Одно меня смущало — все, кого мы видели, производили впечатление людей на редкость здоровых. Зачем здесь нужен лекарь, было для меня загадкой полнейшей.
— Ладно, пока хватит, — неожиданно мой компаньон остановился. — Хочется есть и скоро ночь. Пошли домой.
Очень кстати, подумал я, поскольку усталость валила меня с ног.
И мы пошли домой.
Поправка: понеслись легкой рысцой.
VII
Хороший ужин — это хорошо. Хороший ужин и интересная беседа — это уже удовольствие.
А так себе ужин и интересная беседа — это как? Тут, наверное, всё зависит от того, насколько беседа интересна. А это была очень познавательная беседа.
Так вот, говоря попросту, это мир хаоса.
Государств нет. Они даже слова такого не знают.
Каждый сам за себя. Они настолько индивидуалисты, что у них даже имен нет. Ведь твоё имя нужно не тебе, а тому, кто с тобой общается.
И никому не приходит в голову, что можно с кем-то объединиться против кого-то. Так что есть и плюсы.
Они не воюют.
VIII
Я проснулся от холода. У меня зуб на зуб не попадал, и шкура какого-то оранжевого зверя меня не спасала. Кто бы мог подумать, что здесь такие перепады температуры, думал я, кутаясь в свой белый халат, в оранжевую шкуру.