Бабье царство. Возвращение...
Шрифт:
– Нормально. Был бы мягче, сразу б насторожились. Я этого Ваську паршивца знаю. Балабол и легко ловится на дешёвую наживку. Знать лишь надо, за какие крючочки дёргать. И батька у него был такой же брандахлыст, и сынок в него точь в точь пошёл.
Колька то, посерьёзней пацан будет, да и тот купился. А так, нормально всё прошло. Парни заглотили наживку.
– Не больно-то и дешёвка, три грузовика собрать без оплаты.
– Кто тебе такую ересь сказал?
– Как кто? Ты! Только что. Здесь на этом самом месте. В разговоре с этими пацанами.
– Ты плохо слушал Вереня. Парни
И дома им никто ничего из своих запасов не даст. Всё что Димон привёз с Правого берега давно уже расписано на годы вперёд. Я это точно знаю, разведка работает.
– И десять тысяч за ту ржавую рухлядь, что у тебя уже лет пять гниёт в сарае, для них думаю, будет в самый раз. Не зря же они по совету моего младшенького сначала заскочили к тебе, справиться по наличию моторов и не продаёшь ли ты их. И только потом завалились ко мне. Значит, морально уже были готовы платить. И моторов своих у них точно нет. Потому и порядок цен их не пугает, что выбора нет.
Прав ведь я был, согласись. Прав, что пока не будут уверены в возможности ремонта и покупки моторов, ко мне за ходовой с остовом не сунутся. Вот всё и вышло, по-моему. Теперь остаётся лишь дожать парней, и заказы на все валяющиеся по помойкам города старые грузовики у нас с тобой в кармане.
– Всё одно им деваться некуда. Время поджимает.
– А чё было не просто самим всё сделать, а потом просто продать? Им же. Если надо, купили бы. За любые деньги купили бы, раз надо. Тем более что ты сам знаешь, денежки у пацанов водятся. И немалые.
– А надо чтоб не водились, - сердито буркнул кузнец.
– Не дело, когда у малолеток в кармане звенит золото. Уважения и почёта к старшим у них тогда не наблюдается.
А сразу большую сумму психологически выложить очень трудно. Тем более такому вот пацану, несмотря даже на то, что она у него есть. А вот так, по мелочи, по чуть-чуть, но регулярно, вытащить можно много больше. Поверь мне, уж я-то знаю, как надо обрабатывать заказчика.
– Воспитанием решил заняться, - гулко расхохотался Вереня.
– Зря! Не стоят они того.
– Дурак ты, Ревяка. Был дураком и дурнем помрёшь. Мне выход на Приморье нужен, на торговые маршруты. Да не так, как тут Дюжий с кое-кем из наших общих знакомых не так давно проделали. Которых потом самих пришлось, чуть ли не всем городом бежать вызволять со скал, сидящих там, на манер ласточек, без воды и без пищи.
– Теперь, понял?
– Да понял я, понял. Сам тогда ходил вызволять, да не дошёл. Сидор уже за нас всю грязную работу сделал. Но мне такая их судьба не нужна. Сначала спас, а потом деньгами повязал так, что не вырвешься. Из боёв не вылезают. Дома уж почитай год как не были. Небось, уже мхом и лишайниками обросли в своих лесах да болотах. И конца, края их отработке за те баронские милости я не вижу. Никто из тех, кто ушёл тогда с Дюжим, так до сих пор назад и не вернулся. Ни один. Если б не письма домой, можно было б подумать, что побили мужиков. А так, нет, вроде как живы. Только вот живы ли? А письмо от их имени написать и даже почерк подделать - много ума не надо. Эти земляне и не на такое способны.
Нет. Мне такой жизни не надо. Лучше уж я с тобой соглашусь на эту твою афёру. Тем более что они её реально оплачивают.
– Десятка, - восхищённо покрутил головой Вереня.
– Десятка за кусок ржавого, никому не нужного железа, цена которому две сотни. И то, по о-очень большому блату.
– Два, два куска, - рассердился Кур.
– Двадцать тыщ. Два по десять, а не два за десять. Не перепутай, тетеря!
И смотри, молчи, никому не проболтайся, - сердито ругнулся Кур, сильно понизив голос. Восторженное состояние приятеля его сильно раздражало. Как бы чего не напутал.
Учти, узнают, всё насмарку пойдёт. А мне парни эти пока ещё нужны. По крайней мере, пока обратно не вернулись и я не получил детальный отчёт о маршруте.
Зря, думаешь, я им летучку то в конце пообещал, да двоих своих парней в придачу? Вот то-то и оно.
И не забывай, два, два куска ржавого металла. У тебя два мотора, два! Не перепутай! Двадцать тысяч!
Кстати, завтра можешь перетащить один мотор ко мне. Пора начинать. А то времени действительно мало. Очухаются парни, схлынет с Кольки любовная лихорадка, что делать тогда будем. Только идиот или безнадёжно влюблённый, как Колька, может до такого идиотизма додуматься. Проехать к морю, на берег южного океана на трёх старых мотоциклах и двух ржавых гнилых грузовиках.
– Идиотизм.
– Но заметь, - тихо рассмеялся кузнец, - Хорошо оплачиваемый. И с ба-а-альши-и-ими перспективами, - насмешливо протянул кузнец.
Короткая дорога домой
Словно вымершие перед рассветом такие знакомые улицы, сейчас, перед самым рассветом навевали на Ваську тоску. Рядом шёл Колька и сердито сопел. Он злился на Ваську, а тот понимал, что, по большому счёту, Колька имел на то право. Что-то слишком много он последнее время стал брать на себя, не спрашивая мнения товарища и решая сам за обоих.
Теперь, хочешь, не хочешь, а надо было объяснить товарищу свою правоту, или меж них обязательно пробежит чёрная кошка. Если уже не пробежала.
Колька был парень хоть и молчалив, но иногда, особенно под настроение, вот как сейчас, мог так предметно и по существу высказаться, что потом они долго не будут разговаривать друг с другом.
И зная эту особенность товарища, Ваське надо постараться первым перехватить инициативу. А то, в самом деле, обидится, попробуй его потом разговори. Молчун он и есть молчун. Недаром же с детства к нему та кликуха прилипла.
– Ты проболтался!
Васька повеселел. Раз заговорил, всё, лёд тронулся.
– Ты проболтался, и теперь слишком многие знают, что мы действительно собрались ехать. А это опасно, могут помешать.
– Да брось ты, Коль. Кому мы нужны.
– Что брось, что подыми. Раньше все считали, что все разговоры про поездку на юг, это пустая болтовня и на нас не обращали внимания. Теперь всё будет по-другому.
– Теперь из внимания нас не выпустят. И будут мешать.