Бабочка на штанге (сборник)

Крапивин Владислав Петрович

«У тебя не заглушила», — подумал я. И решился еще на один вопрос:

— Ян… здесь ведь не простое кафе, да?

Он хмыкнул, отпустил мои локти, протянулся на застонавшем стуле.

— Скажем так. Это кафе «не для всех». То есть открыто оно для каждого… но главным образом собираются те, в ком не потерялась та самая тревога…

Я вспомнил мужчин в кожаных безрукавках и фоменных рубашках, шумных студентов, всклокоченных очкастых спорщиков… Сказал осторожно:

—

Разные они…

— Разные, конечно! Но умеют найти дорогу в этот притон. Будто в каждом шевелится рогатка Чибиса… Тут и доценты со всякими сумасшедшими гипотезами, и авторы формул для межпространственных порталов, и непризнанные поэты, и штурманы межпланетных челноков… (будем считать, что это шутка)… И сторонники идей Бернара д’Эспаньята…

— Думаешь, я знаю, кто это такой? — слегка обиделся я.

— Это знаменитый французский физик, открывший немало премудростей квантового мира. Он создал концепцию Гиперкосмического Бога. Это, по его словам, незримое царство. Оно нематериально, но все-таки может быть осознано человеческим понятием. Правда, не до конца. Осознать полностью сущность Творца не может, конечно, никто…

— Кроме Него самого, — мудро вставил я. Мне понравилось, что вот мы с Яном ведем такую серьезную философскую беседу.

— Ты прав, дитя мое… — усмехнулся Ян. — А о концепции д’Эспаньята я недавно дискутировал с одним твоим знакомым…

— Это с кем? — удивился я.

— С отцом Борисом…

— Да какой он знакомый… А что он говорил?

— Поздно вечером он появился у меня с компанией вольнодумно настроенных тобольских семинаристов, мы завели разговор о тайнах мироздания, и Боря заявил, что философские идеи «этого квантового гения» — сплошная ересь. И что корни абсолютной истины можно искать лишь в глубинах православия…

— А ты?

— Я сказал, что при всем уважении к православной конфессии, не могу понять одного: почему ее ортодоксы…

— Кто?

— Неколебимые сторонники… Почему они впадают в грех гордыни и заявляют, будто высшие истины известны им одним? Ведь Творец знал, что делает, когда вкладывал в человеческие головы множество религий. Видимо, Он считал, что у разных племен — разные пути познания…

— А он? То есть отец Борис…

— Он сказал, что я самоуверенный невежда, если пытаюсь по-своему излагать непостижимые планы Создателя… А я… Ну, ладно. Нас быстренько растащили, мы помирились… Кстати, в споре святой отец упомянул твою персону…

— Мою?.. Меня? С чего это он?

— Сказал: теперь понятно, у кого черпают подобные взгляды некие школяры, вроде Клима Ермилкина…

— Да откуда он знает, что я здесь бываю?

— Думаю, от Шарнирчика. Они часто беседуют, уединившись в какой-нибудь кладовке… Борис пытается выяснить, есть ли у Шарнирчика живая душа, и, если есть, приобщить его к человеческим духовным понятиям…

— Не выяснил еще?

— Не знаю… А вот Бернар д’Эспаньят наверняка сказал бы, что душа у Шарнира есть. Недаром эта ржавая шпана так любит общаться с Футурумом.

— А Футурум-то здесь при чем?

— При том… Д’Эспаньят открыл так называемое «нелокальное квантовое спутывание» и…

— Подожди. Какое спутывание? Я сам спутался-запутался…

— Клим, — устало сказал Ян. — Ты не требуй от меня больше, чем я знаю. Я же полный чайник в этих вопросах. Я повторяю то, что запомнил в разговорах с ребятами из «Прорвы»… «Нелокальное квантовое спутывание». Такое вот физическое понятие. Послужило основой всяких идей, на которых строятся квантовые компьютеры. Футурум — детище одной из таких идей, наиболее свежих. Похоже, что одушевленное…

— Куда я попал! — сказал я с веселым испугом. — Мама, я хочу домой…

Ян спохватился:

— Правильно, тащи маме сирень. Надо ее поскорее в воду…

— Конечно, сирень, а не маму, — уточнил я. И заспешил домой в обнимку с тяжелым букетом…

Мама обрадовалась ужасно! Разобрала сиреневый сноп на несколько частей, начала расставлять банки с зацветающими ветками по столам и подоконникам. Но при этом все время беспокойно оглядывалась. Я понял наконец — почему. В прихожую и кухню доносилось попискивание и хныканье. Из-за двери туалета. Понятно, что за дверью сидела Лерка.

— Что с ней? Живот схватило?

— Ничего у нее не схватило! Просто дурь в голове! Ушла туда, защелкнула замок, а открыть не может.

Замок в нашем туалете был дурацкий. Иногда его заедало так, что приходилось поворачивать защелку плоскогубцами — они там специально лежали на полочке. Но Лерка орудовать плоскогубцами не умела, это ведь не то, что ябедничать на меня родителям.

— Мама, да отопри ты ее!

— Я не знаю, где ключик! Сунула в кухонный ящик, а сейчас его там нет! Есть еще один, у папы в связке, надо ждать…

Ждать папу можно было до полуночи. И я подумал о ключике Арамиса. Может, попробовать?

Я не верил, что этот ключик и вправду может открыть любую дверь. Сказка компьютерного Кота в сапогах, да и только. И к тому же волшебство таких ключей надо испытывать где-нибудь в заколодованых замках или в каморке папы Карло. А тут — дверь обычного туалета! Ключик может и обидеться, чего доброго… Но что делать-то? Лерка, хотя и вредина, но все-таки сестра…

Я покачал плоский ключик на цепочке, примерил к щелке-скважине. Он влез в нее лишь наполовину. Фиг он что откроет… Однако я попытался повернуть. И ключик повернулся! И дверь отошла!

Лерка, не надеясь на скорое освобождение, продолжала сидеть на унитазе. Видимо, решила, что, если уж нельзя выйти, надо «продолжить удовольствие». Она взвизгнула, натянула на колени подол.

— Балда, — сказал я. — Будто не видал я тебя без штанов… — И пошел в свою комнату. Мама шагнула следом.