Бабочка со сломанными крыльями

Прошел год. Ровно год с того момента, как я отправил Ксюше последний букет. Мне кажется, что внутри сломался какой-то механизм в тот самый момент, когда уступил любимую девушку брату. Возможно, я был хреновым любовником и уж тем более не смог стать другом, раз Ксюша выбрала другого.

Стираю очередной эскиз свадебного платья. Если еще совсем недавно мне казалось, что оно воздушное, как облака в ясный летний день, то сейчас кружева выглядят нагроможденными. Бесит. Смотрю в блокнот, где пытался делать зарисовки, но ничего на ум не идет. Я не могу

создать новую модель платья, потому что представляю в каждом из них Ксюшу, и сердце рвется на клочья. Она вышла замуж. За моего брата. Семь лет назад. Нарожала ему кучу детишек. Я пытаюсь как-то выкинуть ее из головы, но получается хреново.

Встаю на ноги и иду к шкафу, где хранится дорогой алкоголь. Я знаю, что будет дальше: я выпью немного виски и поеду в какой-нибудь клуб, чтобы познакомиться с бессердечной красоткой, которой наплевать на то, что после ночи с ней мы больше не увидимся и не вспомним имен друг друга. Мы будем утопать в страсти и заниматься сексом, который и на толику непохож на то, что бывает по любви, но удовлетворив физические потребности друг друга, разбежимся.

Я действительно залпом выпиваю виски, даже не чувствуя его вкус, не пытаясь им насладиться. Веду себя как какой-то алкаш. Хватаю с вешалки пиджак и уже через пару минут втягиваю в себя тяжёлый от влажности воздух Лондона. В Италии как-то не сложилось и я свалил сюда. В частых ливнях отыскал себя. В них можно было спрятать свою разорванную вдрыск душу.

Шагаю, по пути надевая пиджак, и смотрю на мрачный город. Он не нравится мне, но переезжать отсюда никуда не хочу. Я боюсь, что если рискну дернуться с места, то поеду туда, где она… И снова сделаю всем только хуже. Хотя кого я обманываю? Я и без того частенько листаю фотки в ее инстаграме и с улыбкой разглядываю племянников. А порой порываюсь написать, но вспоминаю, что попрощался.

Приближаюсь к Лондонскому мосту. Пожалуй, это самое красивое место в городе, поэтому я арендовал себе лофт поблизости. Освещенный фонарями, он завораживает, но еще красивее наблюдать за отражением в воде.

Взгляд прилипает к девице, одиноко стоящей на самом краю. Таких мнимых самоубийц, жалеющих себя, встречаю частенько. Знаю, что она одумается. Постоит тут немного, посмотрит вниз, а потом пойдет заливать свое горе и слабость алкоголем. Как я. Но почему-то ноги поворачивают в ее сторону, и я приближаюсь.

— И что ты собралась делать? — спрашиваю на своем родном языке потихоньку, чтобы не испугать. Она может вздрогнуть, нога сорвется и тогда все… Пиши — пропало.

Почему-то я уверен, что девчонка русская, может, из-за насыщенного медового цвета волос, присущего только нашим девушкам?

Боковым зрением замечаю, что в нашу сторону уже идут менты. Решаю потянуть время, передать девчонку им в руки и свалить по своим делам.

— Я больше не хочу жить, — отвечает она, смаргивая слезы.

— Эту пластинку включает каждый, оказавшийся по ту сторону изгороди. А что дальше? Реально прыгнешь?

— Да, — отвечает не задумываясь.

— Почему тогда еще не сделала это? Я шел к тебе пару минут. Все это время ты стояла тут и смотрела на воду, но не сдвинулась с места. Что тебе помешало спрыгнуть? Правильно! Ты не собираешься делать это! Так почему бы тебе не перебраться обратно? Знаешь, господа полицейские не очень-то любят нарушителей закона.

Пока она думает над моими словами, копы уже приближаются. Не могу сказать, что люблю их, но и неприязни никогда не испытывал.

— What's going on here? — спрашивает один из них.

— Я не понимаю, чего он хочет, — лепечет девчонка.

— Он спросил, что тут происходит.

Убеждаюсь, что она попала не в свою тарелку и, возможно, осталась одна. Скорее всего, потому и решила покончить с жизнью. Не могу взять и бросить ее, поэтому пытаюсь объяснить господам в форме, что мы туристы, и моя девушка решила сделать крутое селфи, но уронила телефон в реку и очень огорчилась. Пока я распинаюсь перед ними, используя все свои знания английского языка, она все-таки начинает пытаться перелезть обратно.

— Вот и умница, девочка, — шепчу я, помогая ей сделать это.

Пожелав нам хорошего вечера и пообещав, что в следующий раз будет серьезный штраф за подобную проделку, полицейские уходят.

— Так уж вышло, что у меня нет компании на этот вечер, поэтому можешь пойти со мной в клуб и немного выпить.

Она начинает параноически мотать головой. Боится клубов или выпивки?

— Что с тобой приключилась?

Девчонка дрожит, поэтому снимаю с себя пиджак и кладу на ее плечи. Она кутается и смотрит на меня, словно перепуганный котенок.

— Расскажешь, как оказалась на краю обрыва, или мне отвалить?

Она несколько секунд смотрит на меня, вероятно, обдумывая, можно ли мне доверять, а потом кивает.

— В клуб ты не хочешь?

Она лишь отрицательно мотает головой.

— Ладно. Тогда пойдем в кафе. Тут есть уютная забегаловка, где готовят классную пиццу.

Я не узнаю себя. Не понимаю, почему, вообще, нянчусь с этой девицей. Когда мы идем к кафе, я пытаюсь понять, что она из себя может представлять. Она еще довольно молодая, может, лет двадцать — двадцать пять, не больше. Такая наивная. Судя по ее коротенькому платью, могу сделать вывод, что девчонка из бывших тусовщиц. Интересно, что же приключилось с ней в клубе, что она его так боится теперь? Понимаю, что выпытаю все и утолю свое любопытство. Хоть как-то отвлекусь от горевания над своей жизнью. Может быть, смогу нарисовать ночью новый эскиз вечернего платья. Я уже почти вижу его… Легкое… Словно полет бабочки, но слегка грузноватое

Вхожу следом за своим спасителем в небольшое уютное кафе и чувствую, как по коже бегут мурашки. Я чужая в этом месте. Почему я не послушала родителей и не осталась дома? Вспоминаю весь кошмар, через который пришлось пройти, и на глаза наворачиваются слезы. Смогу ли я довериться незнакомцу, который притащил меня сюда только для того, чтобы показаться хорошеньким и вытянуть из меня все секреты, а потом выкинуть на улицу, как бездомную собачонку? Это вряд ли.

Присаживаюсь за столик напротив него и смотрю в окно. На улице начал моросить дождь. Не могу даже представить, куда пойду после. Здесь так тепло и уютно, а на улице зябко и мерзко.

Вздрагиваю, когда официант протягивает папку с меню. Беру дрожащими руками, но вовремя вспоминаю, что с меня могут попросить оплату. В конце концов, сейчас не то время, когда за все платили кавалеры. Современные «принцы» не постесняются попросить платить за себя.

— У меня нечем платить за обед здесь, — негромко выдавливаю из себя и поднимаю взгляд на ухмыльнувшегося мужчину.