Бабочка
Шрифт:
Часто я ловила себя на мысли, что я столько о себе не знаю, сколько он умудряется узнать о других. Причём по-моему, половина всего этого была пустой информацией, но Дима всему находил применение. А я... я была для него большим раздражающим фактором и именно потому, что обо мне немного знали в университете. Поэтому Дима среагировал на случайно оброненное мною слово, как бык на красную тряпку. И, похоже, он не скоро успокоится. Какое счастье, что Стас не встречает меня после университета!
Так вот, три дня мне удавалось избегать Диминых расспросов. А на четвёртый он взялся за дело основательно (вот достача!) и подловил уже после
Погода была восхитительной, дыхания осени даже и не чувствовалось. В обеденное время в парке не так много людей, так что можно насладиться покоем, одиночеством и пением птиц. Ох, как я об этом пожалела!
Дима нагнал меня метров через триста от входа и, не дав опомниться, с гаденькой улыбочкой подхватил под руку. Попытка вырваться привела к тому, что он сжал моё запястье и потянул к ближайшей малохоженной дорожке. Мне оставалось только плестись хвостиком.
– Дим, чего те надо?
– ныла я, пытаясь придать голосу как можно больше плаксивости и жалостливости. Может, разреветься? Единственное, что Дима терпеть не может напрочь - это безудержные потоки женских слёз. Не-а, лучше оставлю, как крайний вариант.
– Просто хочу поговорить, - бросил тот, не замедляя шага.
– А почему об этом нельзя поговорить в универе?
– Потому что это очень личный вопрос.
Я мрачно покосилась на идущего немного впереди парня, гадая: какой же такой "личный" вопрос у него мог назреть, да ещё ко мне. Наконец, мы остановились возле одной из незанятых скамеек.
– Садись, - кивнул одногруппник.
Я послушно села, он остался стоять, что меня немного нервировало.
– Ты надо мной так и будешь башней возвышаться?
– Буду! Потому что ты этого не любишь.
Вы посмотрите только, какие мы всезнающие! Я откинулась назад, положила руки на спинку скамейки и попыталась хоть немного расслабиться.
– Так какой такой "личный" вопрос ты хотел обсудить?
– Не язви, пожалуйста.
– Дима устало выдохнул, закрыл глаза и потёр переносицу - похоже, ему не хватало некогда привычных очков. Исчезла с лица всегдашняя самоуверенность, не было глупой американской улыбки, создающей иллюзию весёлого балбеса. Дима нервно провёл пятернёй по волосам, отчего прическа слегка растрепалась, и посмотрел на меня. Глаза его были грустные, то ли он просто задумался о чём-то неприятном для себя. Я невольно окинула однокурсника взглядом. Он стал нормальнее что ли, естественнее и... красивее. Я с изумлением констатировала, что такой мальчишеский, слегка небрежный вид ему идёт намного больше. Наверно, я ненормальная.
– Кать, понимаешь, я...
– Дима замер на половине фразы. Его глаза вдруг расширились, взгляд стал каким-то диким, дыхание резко участилось и потяжелело. Парень нервно облизнул губы и посмотрел на меня. Мне стало страшно. Настолько, что захотелось забиться под эту самую скамейку, лишь бы не видеть выражения его глаз. Я встречала выражение "голодный взгляд", но в Димкиных глазах я видела лишь пустоту и что-то сродни безумию.
Он протянул ко мне руку. Та мелко дрожала. Я, как кролик на удава смотрела на неё, не в силах пошевелиться. И вдруг я резко вышла из ступора. Ударив сумкой по протянутой руке, я со всей мочи завизжала: "Помогите!"
– Ой, как хорошо, что вы здесь. Мне...
Я подняла взгляд на его лицо и отшатнулась. С этим человеком происходило то же, что и с Димой. Накатило чувство нереальности, будто я сплю и попала в низкопробный ужастик. Но чувство самосохранения подсказывало, что щипать себя в такой ситуации - значит, терять драгоценное время.
Я отшатнулась и снова бросилась бежать, повторяя про себя: "Всё это сон, бред. Этого просто не может быть. Я хочу проснуться!" Вокруг ни души. Некого звать на помощь. А помогут ли? Неудачно оступившись, я чуть не подвернула ногу. Пришлось резко затормозить. Тут на меня налетел Дима, больно ударив своим телом в спину и резко схватив, чтобы я не упала от толчка.
Я медленно повернула голову, надеясь, что это был мой личный кошмар, но парень впился мне в губы поцелуем. Блин, это тоже может быть больно! Одновременно его руки начали нашаривать и расстёгивать пуговицы блузки. Я со всей силы наступила каблуком ему на кроссовок. Димка вскрикнул от боли и отступил, убирая руки. Я с разворота ударила ему в ключицу, хотя метила в шею. Локоть пронзила резкая боль. Чёрт.
Добавив восхваляемый, как самое действенное средство против мужчин удар коленом, я отскочила от скорчившегося Димы и, быстро скинув туфли, побежала в носках, что оказалось не лучшей альтернативой из-за длинных джинсов и мелких камушков, устилавший дорожку. Дядьки того нигде не было видно.
То ли действенный метод оказался не столь эффективным, то ли Димка был нечувствительным к боли, то ли я ударила как-то не так... Но почти у самого выхода из парка я вновь услышала его тяжёлые шаги позади.
Редкие прохожие с удивлением смотрели на бегущую босиком идиотку в длинных штанах и с туфлями в руке. Но мне было плевать. К остановке подъезжал автобус. Если я успею... Только бы успеть... Только... Я вскочила прямо в закрывающиеся двери. Вокруг поднялся недовольный гул: кто я такая, что врываюсь, как с пожара и толкаю тут всех. Одна бабка начала громко жаловаться на безнравственную, не уважающую старших молодёжь. Мне было всё равно. Я успела. Автобус поехал. Сердце стучало в горле. Я обернулась и неотрывно смотрела на всё удаляющуюся фигуру возле дороги. И сама собой на губах расплылась блаженная улыбка.
ХХХ
По дороге домой я слегка привела себя в порядок и позвонила Лене. Мысль о том, что произошло в парке, я отгоняла до самого подъезда. Хотелось позвонить Стасу, попросить встретиться, прижаться к нему и забыть все заботы. Но я боялась. А вдруг это вновь повторится? Поэтому у подъезда меня поджидала именно Ленка, а не Стас.
– Ну у тебя и видон. Будто призрака увидела! М-да, а потом ещё и целовалась с ним полчаса. Ну, рассказывай, что случилось?