Бабушка, а почему? или Разговоры с внуками
Шрифт:
Сложности, препятствия, горести, которые могут встретиться на этом пути, не поддаются никакому описанию. Но вот тут-то мы и можем испытать меру своей любви к ближнему, свое смирение, терпение и прочие христианские качества. Испытать меру нашего христианства в действии. Здесь – искусство возможного и смирение перед тем, чего в данное время мы сделать, увы, не можем. В какой-то момент мы должны остановиться или даже отступить, уповая только на молитву
Приведу любопытный случай, рассказанный моей знакомой, в семье которой сочетание смирения и настойчивости двух ее членов привело к маленькой победе: к возрождению в их доме прекрасного обычая.
Все началось в канун Великого поста. В Прощеное воскресенье мама с дочкой встали перед вопросом: просить ли прощения у неверующего главы семьи. После некоторых сомнений и колебаний решили: просить. Смиренно подойдя к мужу и папе с покаянными словами, они встретили непонимание и насмешки. Ровно через год перед ними возник все тот же вопрос: просить прощения или благоразумнее не просить, памятуя прошлогоднюю неудачу? Решили посоветоваться со священником. Батюшка, хорошо знавший их семью, благословил: просить. Обуреваемые большими сомнениями, они все же последовали совету священника. К их удивлению, на этот раз папа серьезно выслушал все слова, которые они ему сказали, и в ответ попытался неумело попросить прощения тоже.
Некрещеный, холодный к православию муж другой моей знакомой тем не менее никогда не возражал против традиционного пасхального стола в их доме и, к изумлению всех домочадцев, задолго перед Пасхой всегда первый настойчиво напоминал о том, что уже пора собирать луковую шелуху, чтобы красить яйца. Однажды он с большой теплотой рассказал, что, когда был маленький, помогал маме печь куличи и красить яйца луковыми перьями, причем все это приходилось делать в большой тайне, так как они жили в военном городке. Впоследствии он крестился.
Но даже если в нашем доме укоренятся некоторые, пусть даже и очень красивые обычаи старины, это еще не есть христианский быт как форма существования человека в окружающем мире. В старину домашний быт и труд, праздники и посты были неразрывны, весь уклад жизни семьи был связан с годовым кругом жизни Церкви.
Дореволюционный, веками наработанный строй жизни рухнул. Наша жизнь существенно отличается от жизни наших дедов и прадедов. Перед нами встала
Об одной из особенностей нашей современности стоит сказать отдельно. Речь идет об отношении к теле, радио, видео и прочим внешним включениям, в буквальном смысле этого слова, в наш быт.
Особая ответственность за пристрастие к ним лежит на семье, в которой есть дети. Что может отвлечь ребенка от телевизора и от компьютера, что может иметь для него больший вес, быть более значимым? Конечно, если мы допускали многочасовые бдения ребенка перед экраном, то «отлепить» его от него будет нелегко. Но мне кажется, что ничто не может заменить детям живого общения, в первую очередь с родителями. Как они любят совместные со взрослыми подвижные игры, вылазки в лес за грибами летом и лыжные прогулки зимой! Сколько там с ними произойдет маленьких приключений и происшествий, которые они долго потом будут вспоминать и обсуждать! Мальчики очень любят что-нибудь мастерить вместе с папой, а девочки с воодушевлением под маминым руководством обшивают и обвязывают своих кукол.
Особенно сближает всех членов семьи, детей и взрослых, полезное общее дело. Когда моя мама и ее сестра были маленькими (это было в 20-е годы уже прошлого века), у них имелись сделанные отцом детские грабли, цеп, ворошилки, но не для игры, а чтобы удобно было работать. И они с большой охотой помогали старшим сушить сено, жать рожь, овес, копать картофель, даже молотили цепами снопы. Помню, меня всегда удивляло, когда мама говорила: «Я люблю полоть грядки» или «Я люблю складывать дрова». Понятно, что все это нужно делать, и я делала. Но чтобы любить… Это мне было странно, и я много раздумывала над этим. Отчасти ответ дают те самые, сделанные маминым отцом, моим дедушкой, детские грабли, цеп, ворошилки. Дети не играли, они работали удобным инструментом, как взрослые. Какая радость должна была переполнять детские сердца от сознания своей причастности к созидательной взрослой жизни! Мама с горечью говорила, что в городе, куда они переехали после раскулачивания, она уже ничем дельным заняться не могла: ни скотины, ни огорода, ни сада у них больше не было…
Конец ознакомительного фрагмента.