Шрифт:
— Пап, а почему бабушка на нас не похожа, почему у нее восемь рук?
Гай привычно схватился за следующую скобу, но на секунду замер. Вопрос был, что называется, на засыпку.
— Потому что старенькая, потому что с меньшим числом рук с тобой не справишься.
Алик хихикнул. Его голые коленки и локти быстро замелькали впереди. В полуневесомости Алик чувствовал себя, как дельфин в море: легкий толчок ногами — и вытянутое ласточкой тело несется к очередной паре скоб. Тонкие загорелые руки ловят шершавую трубку. И снова толчок. Вверх, все выше и выше!
— Пап, не отставай!
Гай как ни старался, но отставал все больше и больше. Не было в его движениях нужной легкости. Алик… Алик… Осторожней, сынок…
Вначале все было просто. Приходило время,
Вот тогда Гай испугался по-настоящему. Он знал, как поступать в тысяче экстремальных случаев, но как успокоить малютку без мамы, не имел ни малейшего представления. Гай гукал, свистел, плясал вокруг люльки и даже запрыгивал на потолок каюты. Однако все было напрасно. Поврежденный корабль плыл сквозь облака космической пыли, а внутри него плакал маленький мальчик, которому не нужны были ни звезды, ни открытия, ни новые миры. Все это не имело для него никакого значения… без мамы… А когда Алик выбился из сил и, всхлипывая, заснул, грянула сирена. Гай переключился на пульт управления. К кораблю боевым курсом приближалась цепь неопознанных объектов. На радиопароль они не реагировали. Это были чужие… Гай не мог рисковать. В других условиях он был бы рад долгожданному контакту, но сейчас рядом вздрагивал во сне малыш, которого он обязан доставить на Землю во что бы то ни стало.
Первую шестерку Гай рассеял двумя очередями фотонной пушки. На экране локатора он увидел разбегающиеся во все стороны оранжевые точки. И понял, что это только начало… Он с трудом оттолкнулся от последней скобы и встал в центре большой смотровой площадки. Через прозрачный купол со слабой подсветкой снизу можно было наблюдать за звездами, кораблем и всем, что его окружает. Алик уже стоял у края площадки и смотрел вниз на последний исправный шлюз корабля.
— Папа, ну скоро они?
— Скоро, Алик, уже скоро, — Гай закрыл глаза и прошлое снова захватило его мысли.
…Экран боевого радара заполнили ровные ряды незнакомцев. Курс тот же — перехват. Не могло быть и речи о том, чтобы провести корабль сквозь такой строй. Гай лишь взглянул на беспомощное во сне личико Алика и спустил курок. Экран вспыхнул плотно и целиком, одновременно корабль вздрогнул от ответного удара. Перестала реагировать на команды фотонная пушка. Ближний радар засек стыковку неизвестного объекта с кораблем. Гай удивился мизерности размеров чужого: длина не более трех метров. Алик проснулся от толчка и заплакал. Гай осторожно накрыл люльку прозрачным колпаком. Сжав драгоценный груз в руках, шагнул из каюты в коридор. Оставаться в отсеке было опасно. Внутренняя сигнализация подсказывала: кто-то или что-то быстро движется по коридорам корабля, направляясь в отсек Гая. До встречи оставались лишь секунды. Гай, не раздумывая, нырнул в грузовой люк — он не желал этой встречи. Падая с двадцатиметровой высоты, Гай держал люльку на вытянутых руках, Алик орал под колпаком, беззвучно раскрывая беззубый рот и отталкивая ручонками страховочный ремень.
— Тихо, малыш, тихо… Я никому тебя не отдам… — шептал Гай, — ни серому волку, ни кащею, ни бабе-яге…
У пола Гай притормозил реактивным ранцем. Словно огромный кузнечик, он запрыгал в лабиринте грузовых контейнеров. Визг раздираемого металла донесся с высоты, подстегивая и без того бешеный ритм времени. Гай, наконец, увидел то, что требовалось, но было уже поздно. Сверху, сквозь рваную дыру во внутренней переборке корабля спустилось огромное, массивное, сжатое в своей невероятной мощи тело и преградило путь. Гай заслонил люльку и выхватил из кобуры «Скотч», хотя понимал — монстру, прорвавшемуся сквозь фотонную атаку и обшивку корабля, маломощный лазер не помеха. Может быть, поэтому он не выстрелил, даже когда к нему за спину, прямо к Алику потянулись от нависавшей громадины два длинных членистых щупальца. Черные когти, с легкостью рвавшие металл, царапнули по прозрачному колпаку люльки и тут же раскрылись подобно бутонам цветов, превратившись в мягкие пушистые ладошки. Ладошки осторожно обхватили люльку и потянули к себе. Гай застыл, сжимая в вытянутой правой руке рифленую рукоятку лазера. В прицеле плавно скользила огромная многорукая масса. Спустить курок и умереть… Но тогда умрет и Алик… Умрет маленький человечек, так и не найдя маму.
Две ладошки отделили колпак от люльки, две других освободили Алика от ремня и подняли из колыбели. Своды грузового отсека загудели от младенческого рева. «Скотч» дрогнул в руке Гая. Последняя свободная пара ладошек нырнула куда-то внутрь монстра и извлекла оттуда… сухие теплые пеленки. Восемь неподвижных прозрачных шариков повисли вдруг над малышом и вспыхнули веселой радугой бегущих огоньков.
— Ага-ага, а-гу-гу! — тихо запело существо-паук, покачивая и ловко заворачивая мальчика в свежие пеленки. И Алик затих, удивленно таращась на огоньки.
— Ба-ба, — произнес он отчетливо.
— Баба, баба, — подтвердил монстр, опуская Алика назад в люльку. Откуда-то во рту малыша появилась соска-пустышка.
Гай спрятал лазер и в изнеможении опустился на пол.
— Тоже мне… бабушка, — ревниво, но с облегчением пробормотал он, закрывая глаза. Неожиданно Гай вспомнил, что не спал толком много дней. С той самой аварии корабля, когда Алик лишился матери, а из всего экипажа уцелел только Гай.
…Ему снился странный сон. Он листал пространство, словно огромную бесконечную книгу, внимательно осматривая каждую страницу с изменчивым рисунком созвездий и туманностей. То, что он искал, пропустить, не заметить было нельзя. Поиск составлял основную часть его жизни. Поиск того, кто слаб и гибнет. Встать рядом, помочь, защитить, спасти — вот цель, счастливый случай, искупающий все мучения долгого ожидания, бесконечных поисков…
Гай открыл глаза, кряхтя, встал с пола и пошел к лестнице в жилой отсек. Вещий сон все еще стоял перед глазами. Теперь Гай знал, что за «бабушка» посетила его корабль и был спокоен за Алика.
В каюте — покой и порядок. Алик, улыбаясь, спал тихо, как мышка. Бабушка сидела в углу и быстро, в четыре руки, вязала шерстяной костюмчик малышу. На Гая не отреагировала — он для нее не существовал. «Ну, конечно, — подумал Гай, — нам соска не полагается, а посему нас как бы и нет».
— Что ж, бабуся, я на вас не в обиде. Будем жить вместе, места хватит, — сказал вслух. Ответом ему было громкое шуршание катающегося по пластику клубка ниток…
Так они и жили втроем четыре года. Бабушка на Гая ноль внимания, он на нее тоже. Зато Алик в порядке. Ухожен, накормлен, обласкан. А игры бабушкины не знали предела ни в выдумке, ни в числе. На долю Гая оставались лишь послеобеденные прогулки по кораблю под нескончаемые аликины «почему». Бабушке Алик таких вопросов почему-то не задавал. Гай вообще не слышал, чтобы она разговаривала после того, как Алик начал внятно произносить слова. Впрочем, Алик и бабушка прекрасно понимали друг друга и без слов. Что это было, жесты, мимика, или телепатия, Гай так и не понял. Спросить Алика стеснялся. Никакого отставания в развитии мальчика он не заметил — все было как раз наоборот. Это радовало Гая и он был благодарен бабушке. И когда однажды она исчезла, он встревожился не на шутку. Алик и Гай вернулись после прогулки и не обнаружили ее в каюте. Лишь новый вязаный костюмчик лежал на диване.