Багратион. Бог рати он
Шрифт:
Суворов вновь бухнулся на колени и почувствовал, как рядом с ним опустился Константин. Он сложил персты и осенил себя крестом. Лицо его было мертвенной белизны. Губы шептали слова, смысл которых было не разобрать. Великого князя душили слезы.
Глава десятая
— Вы послали за гражданином Жубером?
— Так точно, мой генерал!
— Кто еще ожидает в моей приемной?
— Два поставщика конской сбруи и один фабрикант железных осей для пушечных лафетов.
— Сначала пригласите ко мне
— Слушаюсь, гражданин военный министр!
Молодой адъютант щеголевато вытянулся, а затем направился к двери.
— Вот еще что… — остановил его министр. — Нет ли свежих сведений из Египетской армии от генерала Бонапарта?
— Армия генерала Бонапарта, как хорошо известно моему генералу, находится в ведении морского министерства и департамента колоний. Таким образом…
Министр резко перебил, не дав адъютанту закончить фразу:
— Я знаю, черт возьми, что войска, находящиеся в Египте, нам не подчинены. Но от этого только хуже французским солдатам, которые вовлечены Бонапартом в преступную авантюру вдали от родных берегов. Да-да, молодой человек! Будь они в моем ведений, я тотчас протянул бы им свою руку помощи. Но, слава Богу, теперь я могу остаться в стороне и посмотреть, как выпутается этот хваленый генерал из западни, в которую он загнал и себя, и храбрых французских парней. У меня же есть заботы поважнее — спасать не Бонапарта, а Францию!.. Но сведения о положении Египетской армии, гражданин адъютант, должны тем не менее лежать на моем столе, хотя бы для этого вам пришлось их выкрасть у самой Директории!
Жан Батист Бернадот — так звали военного министра — был высок, строен, с черными локонами вьющихся волос, спускавшихся на самые плечи. Если бы не слишком крупный, орлиной формы нос на мужественном лице, его можно было бы определить как красавца. Но коль этот человек с юных лет посвятил себя служению Марсу, его внешность как раз и отвечала требованиям бога войны. Впрочем, когда он без малого через двадцать лет станет законным королем одного из самых северных государств Европы, внешность его найдут не столько воинственной, сколько, наоборот, очень привлекательной и в высшей степени миролюбивой.
Однако не станем выходить за пределы военного министерства Франции и покидать Бернадота в том качестве, в коем он пока состоит. Ибо между министерским креслом и королевским троном будет не одно кавалерийское седло, а в руках вместо скипетра — жезл маршала Франции. А маршал — значит участие не в одном сражении, в том числе и в сражениях с главным героем этой книги.
Теперь же — к делам, к делам…
— Выходит, армия может надеяться получить от вас потребное количество осей, в которых нуждается? И — даже лафетов! Так вы сказали, гражданин, как, кстати, ваше имя?..
Лафеты, оси, сбруя, конское поголовье, ружья, госпитали, артиллерия, пенсии инвалидам и снова — ружья, пушки, обозы… А хлеб, а вино, которые обязательно должны входить в довольствие солдата? Только прежде чем все это заказать, надо иметь полный комплект людей в батальонах, полках, бригадах и дивизиях…
Десять лет назад Франция,
И минула пора, когда Франция, свергнув собственный абсолютизм, в едином порыве поднялась против тиранов внешних. Защищая себя, она не заметила, как сама стала завоевательницей и грабительницей.
Еще три года назад, захватывая один итальянский город за другим, молодой и везучий генерал Бонапарт хвастливо заявлял, что он не требует от правительства на войну ни одного су. Солдаты, как бесчисленные стада овец на богатейших пастбищах, добывали все средства для своего существования «из-под копыт». Трофеи, контрибуции, новые непосильные налоги на побежденных помогали существовать не только тем, кто пришел в чужую страну как завоеватель, но обогащали Париж, Марсель, Лион.
Однако чужое — всегда враг собственному. Грабя на стороне, перестаешь замечать, как пустеют свои поля, падает производство в городах, замирает торговля. И — тает армия. Иссякает ее боевой дух, потому что она уже не защитница, а захватчица, становится нечем ее вооружать, не во что одеть…
В довершение же всех бед — мощный отпор коалиции европейских держав на широком фронте от Адриатики до Северного моря.
Генерал Бернадот принял пост военного министра в тот момент, когда вожаки Директории в отчаянии хватались за головы; как избежать военного поражения?
Предшественник Бернадота Шерер оставил на столе и в сейфах ворох бумаг. Но все они оказались дутыми, не только приукрашивавшими действительное положение дел, но покрывающими казнокрадов и воров. В отчетах значилось под ружьем более миллиона солдат, но в действительности — чуть более четырехсот тысяч. Договоры с поставщиками оказались чистейшей липой, финансовые документы — подделкой.
Его бы, Шерера, — под суд. Но почему бы не укрыться за пышной патриотической фразой и с гордо поднятой головой не уйти в дым и огонь сражений? За щитом словоблудия и громких фраз скрывали свою корысть и сами члены Директории, как называлось очередное правительство республиканцев. Потому и Шерера как героя отправили на войну, на самый ее основной участок — в Италию.
Но вот разразилось несчастье: на помощь австрийцам, которых французские войска вроде уже наловчились бить, пришли «северные варвары» — русские с непобедимым Суворовым. И то, что они — страшная сила, скоро дошло до Парижа. Генерал Шерер, еще недавно пересчитывавший в своем министерстве несуществующее количество солдатских сапог и мундиров, дутые сметы субсидий на довольствие и вооружение войск, допустил свой главный в жизни просчет — недооценил противника — и был смещен.
Всегда выгодно принимать пост у обанкротившегося предшественника. Ну а если преемник к тому же полон энергии и отваги, уже проявил себя в настоящих сражениях и к тому же не лишен ума и, главное, непомерных амбиций?