Багровые Небеса
Шрифт:
– Боюсь, тебе не понравятся мои мысли.
– Это почему?
– Ты по-другому смотришь на вещи, Дитрих. У тебя есть жизненный опыт. А я, как выясняется, совершенно не понимаю окружающего меня мира.
– Ну и как он тебе, после беглого знакомства?
– Кроу встал, чтобы набрать код на панели бытового автомата.
– Я думаю, что мир несправедлив.
Последняя фраза Рощина едва не стоила Дитриху ошпаренных пальцев, - он как раз доставал из поддона и распечатывал герметично упакованный стаканчик с горячим кофе.
– Ты сам это придумал или услышал где-то?
Вадим ничего не ответил на ироничное замечание.
– Послушай
Вадим поднял взгляд, принимая из рук Дитриха кофе.
– Почему же мы не изменились за миллионы лет? Или жестокость, цинизм, ложь - это венец эволюции разума?
– Слушай, будь ты проще. При чем здесь эволюция разума?
– Ты человек Дитрих?
– Ну?
– И тебе не приходили в голову подобные вопросы?
– Приходили.
– Вздохнул Кроу.
– Но знаешь, куда мне пришлось их засунуть, чтобы элементарно выжить?
– С внезапным ожесточением спросил он.
– Но теперь-то ты свободен?
– Неожиданно спросил Рощин.
Дитрих упрямо мотнул головой, но затем задумался.
– Понимаешь, мы с тобой можем говорить начистоту. И должны это делать.
– Вадим упрямо смотрел в пол.
– Не потому что мы вместе совершили какие-то поступки. Нет. Мы люди, но уже другие, не такие как все. Я думал, что на Фрисайде сойду с ума, когда понял, что по большому счету нет разницы, какой ты корпорации служишь. Нас всех без исключения купили, еще детьми, потом жестоко надругались, уничтожили нас как личности и вырастили что-то иное. Ведь с тобой было точно так же, просто я не успел набраться жизненного опыта, не смотрел правде в глаза, а ты постарше меня, и уже пережил свою «ломку», верно?
– Допустим.
– Нас продавали, над нами ставили опыты, имплантировали не только нейромодули, но и память, преданность определенным идеям и интересам, - проще говоря - зомбировали, превращая в послушный инструмент. Но теперь мы с тобой свободны.
– Повторил Вадим.
– И ответь, назови мне хоть одну причину, почему я должен продолжать мыслить теми категориями, что запрограммировали в мой рассудок?
– Потому что иначе тебе не выжить.
– Мрачно предрек Дитрих.
– Вспомни Ганио, малыш. Тебя могли сто раз убить, пока в твоем освободившемся разуме одна за другой возникали извечные моральные дилеммы. Пойми, век благородных рыцарей когда-то существовал, отрицать не возьмусь, но он, как мне кажется, канул в лету. Сейчас все не так. Не тот уровень технологий. Мы не на мечах сражаемся, и не королю служим.
– Не о том говоришь Дитрих.
Кроу откровенно не ожидал услышать от Вадима подобных слов.
– Ты увиливаешь от ответа. Да я мог погибнуть на Ганио. Но, совершая жестокость за жестокостью, оправдывая их тем, что мир вокруг так же жесток, и люди теряют остатки души, я все равно, рано или поздно попал бы в эту западню. Это не философия Дитрих, не смотри на меня, как на сумасшедшего. Я едва не убил на Фрисайде девочку, которая вместе со мной росла в спецшколе на Аллоре. Понимаешь? Нас рассортировали, продали разным корпорациям, привили разные взгляды на мир и его ценности. Морально изнасиловали. Вот я спрашиваю: по какому праву?
Кроу не ответил, лишь сокрушенно покачал головой.
– Ты не в себе. Поговорим позже.
– Угрюмо пробурчал он.
Борт"Иглы". Несколькимичасамипозже…
Двери рубки бесшумно распахнулись.
– У меня есть идея.
– Раздался за спиной Вадима голос Дитриха.
Рощин, просматривавший записи бортового журнала, удивленно поднял голову.
Лицо кибрайкера выражало мрачную решимость.
– Я подумал над нашим последним разговором.
– Произнес он, проходя к креслу пилота.
– Не собираюсь полностью соглашаться с твоими идеями, они в некотором смысле утопичны, но в одном ты подсознательно прав: нам нужно что-то предпринимать, - выдержать нескольких лет заточения на борту фрегата я не смогу.
– И что ты решил?
– Вадим не ждал от Дитриха каких-то конструктивных предложений, но в очередной раз ошибся. Судя по осунувшемуся лицу кибрайкера, тот вовсе не отдыхал, в свободные от дежурства часы.
О чем он размышлял? Что не давало Дитриху покоя?
– Знаешь, я подумал: нельзя зарывать таланты в землю.
– Произнес Кроу, так, словно отвечал на мысленный вопрос, возникший у Рощина.
– Раз уж не смогли продать «Иглу», так давай используем фрегат с толком.
– Дитрих из меня вряд ли выйдет хороший помощник.
– Вот об этом позволь судить мне, со стороны оно виднее.
– Я не кибрайкер. Боюсь что не смогу, Дитрих…
– Согласен, ты больше тянешь на мнемоника. Однако, тобой движет жажда мести и справедливости. Нельзя подавлять свои чувства, Вадим. И подменять их не нужно.
Рощин упрямо покачал головой.
– Ты не понимаешь меня. На Ганио произошел срыв. Я не хочу убивать и грабить.
Кроу не стал вступать в бессмысленный спор.
– Есть на примете один объект, где содержат мнемоников и кибрайкеров.
– Веско обронил он, искоса наблюдая за реакцией Рощина.
– Вместе?
– Искренне удивился Вадим.
– В том и суть. Это тюрьма, Рощин. Я там был. До того как попасть на Фрисайд.
– Даже так?
– Вадим откинулся в кресле.
– Интересный факт биографии. Только почему ты решил, что я соглашусь?
– Нам не распилить корабль пополам.
– Было непонятно, говорит Дитрих серьезно или снова пытается мрачно шутить.
– Но я уже сказал: мы можем совместно использовать «Иглу». Первую операцию предлагаю я. В результате мы больно ущипнем корпорации и получим минимальный экипаж. Согласись, без нескольких мнемоников на борту нам вдвоем не справиться с полноценным контролем систем. А доверять автоматике, когда на тебя охотиться вся Окраина, как-то не уютно…
– С каких пор на нас объявлена охота, Дитрих? С чего ты взял?
– Да так… Посмотрел канал новостей.
– Любому кто прикончит нас и вернет «Иглу» законным владельцам - то есть корпорации «Инфосистемз», вступившей в права на Фрисайд, гарантирована полная анонимность и награда в один миллион.
– Не слабо… А при чем тут тюрьма?
– Ну, во-первых, там сидят нормальные ребята, похожие в чем-то на тебя и меня. Ну не сложились у них отношения с системой, слишком много знают, не хотят, чтобы ими помыкали. Вот, пожалуй, главные «злодеяния» заключенных «Луны-24» - так называется планетоид, где расположена тюрьма. К тому же, большинство из них достаточно молоды, а значит, смогут пролить немного света на темную историю твоего прошлого.