Багровые сны
Шрифт:
Я зашла в гримерку и вытащила свои новые туфли на высоком каблуке, подумав о том, что по-любому завистливый сканер Карлы проедется по ним в первую очередь.
Нацепив на себя короткие блестящие шорты, обтягивающий топ с декольте, из-под которого выглядывал лифчик, я принялась за макияж. Ох, как же мне нравился мой такой довольно-таки развратный образ. По улицам так ходить бы не отважилась, а вот в клубе это называлось вполне прилично "сценический костюм"… никто не смог бы обвинить меня в распущенности.
Через полчаса одна за другой появились остальные гоу-гоу герлс. В гримерке началась подготовительная очень шумная женская суматоха, которую я особо не любила, поэтому всегда старалась приходить заранее, чтобы собраться
– Привет-привет, ты куда направилась? Не на сцену ли?
Мне преградил дорогу хозяин заведения. Между девочками мы называли его доктор Лекстер. Слишком он много мнил о себе и считал, что щелкни он только пальцами, и любая девушка тут же упадет перед ним в любовной горячке. Он пожирал их на завтрак, обед и ужин. Это в свои пятьдесят лет, обладая заплывшей жиром фигурой и вечно потной лысиной. А его масляные глазки имели только одно выражение: похоть. Я не знала как он вел себя в повседневной жизни и знать не хотела. Сообщив ему, что иду на сцену, я устремила на него вопросительный взор.
– Карла попросила меня пустить ее первую, не против? Ты же знаешь какая она у нас вредная… У нее минут на десять разогрев. А ты, как всегда, классно выглядишь. Отвезти тебя сегодня домой, чтоб не украли, а?
При этих словах он приобнял меня, как бы в шутку. Меня всю передернуло от этого его жеста. Я аккуратно высвободилась и ответила:
– Если бы вы еще раз вызвали мне такси, была бы очень вам признательна.
В это время откуда ни возьмись на сцену выплыла Карла. Она выплыла туда, словно выиграла только что титул мисс Мира и свой номер начала в том же духе. Я прислонилась к стене, погрузившись в свои мысли, краем глаза различая движения силуэта Карлы по сцене. Она не видела меня, так как кулуар, где я расположилась, не освещался, кроме того, меня скрывала портьера. Минуло едва ли пять минут, как размытым фокусом зрения я уловила странное движение в мою сторону. Вынырнув из мыслей, я с удивлением увидела, как Карла направляется за кулису очень странной походкой. Неужели прошло уже десять минут? Вряд ли. Не успела я подумать о чем-то еще, как она, едва скрывшись от глаз публики, зашаталась и испустив стон, резко двинулась вперед, а поравнявшись со мной, упала на пол. Точнее не упала, а повалилась, словно мягкий мешок. Я хлопала глазами, открыв рот и не понимала, что происходит.
– Карла? Ты чего? Тебе плохо?
Глупый вопрос, но это первое, что приходит на ум в таких неожиданных ситуациях, как эта. Она не отвечала, но зато стонала и ее колотила дрожь. Лицо побелело, как полотно, а губы посинели. Я бросилась к ней, перепугавшись наконец как следует. Приподняла ее, пристально вгляделась в лицо.
– Что с тобой? Нужен врач?
Не то ли мой жест, не то вопрос вызвал гримасу боли на ее лице, а из глаз полились слезы. Тут возле меня послышалось движение.
– Бог мой, что за черт тут у вас?! Карла?! Карла, ты что?!
Это оказался босс. Он так горлопанил, что на его крик сбежались другие девочки, а их гомон собрал и остальной персонал. Кто-то распорядился вызвать скорую. Бедняжку вертели и крутили, задавая ей одни и те же вопросы. Меня отстранили в сторону, и я молча наблюдала за происходящим, погрузившись в какое-то отупение. Однако, что точно было на лицо, это ее все ухудшающееся состояние. Кожа теперь стала серого оттенка. Она начала тяжело дышать и явно перебарывала некую внутреннюю боль. По ее лицу стекали крупные капли пота. Ей делалось хуже, неужели они не видели это. Все галдели вокруг, словно несушки. Первым очнулся босс. Он выпрямился как струна и приказал девочкам идти на сцену и не мешаться. Они, постояв немного, с донельзя обеспокоенными лицами, неуверенно удалились. Сколько прошло времени? Минут пять, по-моему, а казалось целая вечность. От шума и паники вокруг начала раскалываться
– Так! Хватит! Заткнитесь все уже наконец. Прекратите ее вертеть, неужели не видите, что ей только хуже от этого?! – резкий, командный тон был совсем не в моем стиле, но сейчас об этом думалось в последнюю очередь. Некоторые зеваки опешили, но другие не отреагировали.
– Да оставьте же вы ее, в конце концов! Ей нужен покой и воздух.
Я продвинулась к ней и грубо оттолкнула переживающих, в том числе и босса. Последний не ожидал такого жеста и теперь смотрел на меня открыв рот, по его лицу гуляли эмоции странного рода. Похоже он не знал: стоит ли делать выговор именно сейчас или лучше обождать.
Между тем по моей просьбе Карлу подняли и понесли в гримерку. Голос мой звучал жестко и с холодом. К моему вялому удивлению мне повиновались. Один парень из персонала доставил ее в нашу комнатушку и положил на канапе, туда же последовали и все остальные. Но не тут то было. Я тут же вытолкала всех за дверь самым бесцеремонным образом, сообщив, что ей нужна тишина, и что я сейчас со всем разберусь сама. С последней фразой голос мой дрогнул. А как проблему-то решать? Вообще не ясно… ну, точнее, обычно оно работало. Это работало на животных, на детях и на моей маме. Когда я накладывала на нее руки, она говорила, что чувствует тепло. А когда у меня была собака, она всегда приходила ко мне, если ей становилось плохо, и старалась устроиться всеми правдами и неправдами на моих коленях. Тогда я тоже накладывала ладони на нее и просто старалась посылать ей излечивающие импульсы. То же самое намеревалась сделать и сейчас. Мой сканирующий взгляд прошелся по больной, потом я распахнула форточку, впустив в комнатушку свежий ночной воздух, вздохнула, попросила Бога о помощи (так как не была уверена в своих силах) и подошла к ней, стараясь сохранять спокойствие. Самое главное верить, что все будет хорошо, хранить отстраненность и хладнокровие. Где-то на задворках сознания гнездилось удивление, как это все так легко послушались меня, когда рядом находится человек почти при смерти. Я же даже не врач.
– Сейчас все будет хорошо. Слышишь меня?
Каким именно образом все могло стать хорошо, я не знала, но мне нужно было это сказать. Карлу все колотили мелкие конвульсии. В принципе, в ее состоянии ничего не менялось. Я же действовала машинально, как "душа просила", скажем так. Нагнав в ладони тепло, я обхватила ими голову Карлы и застыла так на время, воображением поправляя внутри нее то, что мне казалось требовало правки. Подержав руки пару минут передвинула их на грудную клетку, потом снова на голову, на лоб. Совершая такие непонятные даже мне действия, я ждала не зная чего.
Мне показалось, что тело девушки немного обмякло. Не зная, чего бы еще сделать, повинуясь первому импульсу в себе, я принялась водить рукой по ее лбу, убирая налипшие волосы, по голове, гладя ее волосы с такой нежностью и искренностью, что даже удивилась. Хотя мне действительно хотелось, чтобы ей стало полегче.
– Тшшшш, дыши глубже и спокойнее. Сейчас все будет хорошо. Тшшш, дыши. Думай о дыхании. Боль уйдет.
Так прошло около десяти минут. Конвульсии почти ушли, тело немного потеплело. Я поднялась и провела еще раз ладонями над всем ее телом и, едва закончив свой странный ритуал, услышала, как открылась дверь.
– Как тут дела? Врачи здесь. Будут с минуты на минуту. – произнес громко босс, сделав шаг в комнату. Я вскочила с места и направилась к нему навстречу, намереваясь выпроводить.
– Не шумите, пожалуйста, кажется она спит. Выйдите. Ей лучше, вроде как.
Только я начала теснить его к двери, как тут же в дверном проеме показались люди в халатах, а за ними еще одни, в форме – полиция. Последние вынюхивали атмосферу на предмет возможности насилия или наркоты.
Авторитетно оттеснив меня и босса с прохода, они прошествовали к больной.