Багровый прилив
Шрифт:
Когда с шестёркой малых судов было покончено в рекордно короткие сроки, Рейс вскинул руки вверх — и жизнь на «Неповиновении» остановилась. Перестали стрелять пушки, замерли матросы на вантах, расчёты сифонов опустили раструбы своих жутких орудий. Случись сейчас рядом враг, он мог бы брать «Неповиновение» голыми руками. Но врагов рядом не было — Рейс позаботился об этом.
— Псы мои! — воскликнул он, и сотни глаз обернулись к нему, будто не люди сейчас стояли на палубе, а в самом деле верные хозяину собаки. — Я обещал, что спущу вас со сворки, и этот день настал. Направьте корабль к берегу — он славно послужил нам, но время его прошло. Вперёд — на всех парусах! Вперёд — и город наш!
В ответ матросы взвыли, теперь уподобившись стае диких волков. Всякий, кто взглянул бы на них в тот миг, не увидел бы в их лицах ничего человеческого. Случись же на палубе «Неповиновения»
По сигналу Рейса команда снова ожила, и «Неповиновение» на всех парусах, поймав ветер, рвануло к порту Водачче. Между галеоном Рейса и городом не было никого.
Чего бы Берек никогда не мог подумать, так это — что на салентинском галеоне он может встретить воина в столь архаичном тяжёлом доспехе. Он стоял рядом с капитаном «Святого Каберника», покачивая в руках секиру на длинной рукоятке, выкованной из металла. Берек в юности читал про таких солдат Отца Церкви, но думал, что морские рыцари ушли в прошлое вместе с тяжёлыми доспехами и абордажами, решавшими исход боя. Морской рыцарь был почти на голову выше рослого Берека, а из-за доспехов казался даже более массивным, нежели был на самом деле. Однако и без них он был настоящим богатырём.
Морской рыцарь, чью кирасу украшал символ Веры, выдавая его принадлежность к какому-то там неизвестному Береку ордену, которые сохранились лишь в Салентине и Валендии, шагнул навстречу морскому псу, делая пробные взмахи секирой. Берек отступил в сторону, прикидывая, как ему лучше драться против этого громилы, однако рыцарь сумел удивить его, ринувшись в стремительную атаку. Берек никак не ожидал от него такой прыти. Он уклонился от первой атаки, отбил вторую, но несмотря даже на то, что сделал это умело, ударив по рукояти вражеского оружия, не дав тому набрать всю силу, кисть руки рванула жуткая боль. Третий взмах секиры разнёс кусок фальшборта, Берек едва успел перекатиться по палубе, уходя от хищного лезвия. Тут же последовал новый удар — уклониться от него Берек уже не успевал и подставил под лезвие секиры клинок сабли, дополнительно перехватив его левой рукой. Он едва удержал оружие, так сокрушительно силён был удар врага. Будь сабля Берека похуже качеством, лезвие секиры разрубило бы её напополам. Морской рыцарь примерился для нового удара, а Берек не мог подумать даже о контратаке — он сосредоточился на обороне, хотя и понимал всю ущербность такой стратегии боя. Вот только враг иного выхода ему не оставлял.
И тут, когда морской рыцарь уже занёс секиру для нового удара, в него врезался Бран Мак-Морн. Древко его топора скрестилось с рукояткой секиры морского рыцаря, Мак-Морн вошёл в клинч, принявшись давить на врага, тесня его в сторону от капитана. Оба здоровяка издавали звериное, исходящее из самого нутра рычание, будто два сцепившихся могучих хищника.
— Капитан, — прорычал Мак-Морн, — не стой столбом! — И откуда только силы взялись? — Их капитан ещё на ногах!
Следом он разорвал клинч и обрушил на противника могучий удар. Лезвие его топора громко и глухо звякнуло о сталь доспехов морского рыцаря, оставив на них внушительную зарубку. Его противник лишь стиснул зубы и атаковал сам, грозя одним ударом прикончить могучего эрландера.
Берек же сделал несколько быстрых шагов к штурвалу «Святого Каберника» и его капитану. Тот шагнул навстречу морскому псу, обнажив шпагу и отбросив её ножны подальше, чтобы не мешали в схватке. Он приветствовал морского пса быстрым росчерком клинка и встал в правильную фехтовальную позицию. Берек отреагировал шутовским полупоклоном и тут же атаковал.
Эта схватка не была похожа на ту, из которой Берек выбрался только что. Теперь они с капитаном «Святого Каберника» плели вязь сверкающих в предполуденном солнце стальных росчерков. Они были партнёрами в сложном танце, где каждая ошибка ведёт к ранению или смерти. Берек перемежал стремительные выпады с рубящими ударами, пытался сбить мастерские атаки врага, использующего приёмы какой-то фехтовальной школы. Сам Берек учился драться на палубах кораблей, в кабаках и на ночных улицах, и его не назовёшь настоящим знатоком фехтовального искусства. Он компенсировал это скоростью реакции и грязными приёмами, которым не учат в тренировочных залах школ. При всякой возможности он пытался ударить врага в лицо кулаком левой руки, пнуть его в голень или подсечь стопу. Однако противник ему достался опытный и не давал ему воспользоваться представляющимися возможностями. Он вовремя убирал ноги и разрывал дистанцию, стоило только Береку стиснуть левый кулак. Более того, в какой-то момент клинки его шпаги и абордажной сабли Берека скрестились, и салентинский капитан, казалось, лишь слегка повернул руку, однако пальцы Берека пронзила зверская боль и хватка на рукоятке абордажной сабли ослабла. Враг дёрнул шпагу в сторону, и Береку осталось лишь проводить взглядом своё оружие, скользящее по палубе.
Берек понял, что его единственный шанс на спасение — это действовать очень быстро. Иначе умелый противник просто насадит его на шпагу, будто каплуна. И Берек вспомнил весь опыт безоружных драк против вооружённого ножом противника, постигнутый им в бесчисленных кабаках едва ли не всех портов Святых земель. Он стремительно рванул вперёд, ударив ладонью правой руки по клинку вражеской шпаги и в следующий миг впечатав кулак левой салентинцу в челюсть. Капитан «Святого Каберника» ничего подобного не ожидал. Он отшатнулся от Берека, но тот не дал ему разорвать дистанцию и дважды ударил в лицо — правым и левым кулаком. Под костяшками пальцев морского пса затрещали кости, смялся благородный нос, хлюпнула кровь. Салентинец отступил ещё на пару шагов, прижав левую руку к разбитому лицу. Он почти вслепую отмахнулся от Берека, попытавшись удержать его на расстоянии, однако морской пёс легко ушёл от его шпаги. Левой рукой Берек выхватил короткий нож-пунтилью, который использовали валендийские матадоры, чтобы добить раненого на корриде быка. Ещё один рывок — и морской пёс снова оказался вплотную к салентинцу. Тот дрался одной лишь шпагой, пренебрегая кинжалом для левой руки, за что и поплатился. Короткий клинок валендийской пунтильи вонзился ему в шею. Берек рванул нож в сторону, вскрывая горло капитану «Святого Каберника». Тот захрипел, выронил шпагу, схватился за шею обеими руками и рухнул на колени, щедро орошая палубу под ногами кровью.
Берек пинком повалил содрогающегося в последних корчах агонии салентинца и подбежал к своей сабле. Он поднял её с палубы и огляделся. Морской рыцарь ещё оборонялся, загнанный в угол всей командой Берека, что штурмовала шканцы. Он яростно и умело отмахивался своей секирой на длинной рукоятке, не давая никому подобраться к нему. Двое неосторожных бойцов уже лежали на палубе с раскроенными секирой головами, ещё один отползал подальше, отчаянно вцепившись в правую руку, держащуюся на лоскуте кожи. Бран Мак-Морн тоже был ранен, но продолжал вместе с остальными морскими псами наседать на рыцаря. Доспехи салентинца были помяты и покорёжены во многих местах, кое-где их пятнала кровь — не понять, чья именно, его или врагов, — но он был полон решимости драться до конца и унести с собой в Долину мук как можно больше морских псов.
— Твой капитан мёртв, рыцарь! — выкрикнул Берек, указывая на тело салентинца, лежащее у самого штурвала. Рулевого сейчас за ним не было — на шканцах стояли лишь морской рыцарь и сам капитан. — Сдайся нам, клянусь честью, ты будешь ценным пленником, и мы обменяем тебя. Никто не причинит тебе вреда, если ты сейчас сложишь оружие.
Морской рыцарь прорычал в ответ нечто невразумительное и ринулся прямо через окружавших его морских псов к Береку. Видимо, теперь он хотел отомстить за смерть капитана, которого должен был охранять. Он бросился на Берека, словно безумный бык на корриде, раззадоренный собственной кровью и болью, занося секиру для сокрушительного удара. Он, наверное, располовинил бы Берека, если бы попал, однако ему не дали сделать это. Морские псы повисли на нём, вцепились в руки, не давая сдвинуться с места и нанести удар. Бран Мак-Морн подскочил к нему сзади, левой рукой оттянул голову назад и быстрым взмахом кривого халинского ножа перерезал горло. Морской рыцарь рухнул на палубу под грохот своих доспехов.
Берек подошёл к фальшборту шканцев и глянул на верхнюю палубу — бой там ещё шёл, причём с переменным успехом. Салентинские матросы и солдаты дрались отчаянно и стойко, опровергая те слухи, что ходили о них по морям, омывающим Святые земли. Уступать «Святого Каберника» морским псам без боя они явно не собирались. Даже после взятия шканцев, когда, казалось бы, главное дело было решено, Береку придётся попотеть, чтобы захватить вражеский галеон.
Он взмахнул рукой, давая команду своим людям следовать за ним, и поспешил к лесенке на верхнюю палубу, всё пространство вокруг которой было завалено трупами салентинцев. Работы на «Святом Кабернике» ещё немало.