Баламут
Шрифт:
…Весь первый час тренировки дамы учились вливать Силу в новые плетения. Лара занималась этим делом, сидя на небольшом камне лицом к полосе препятствий и отрешившись от всего земного, а Ярина убивалась стоя. Вернее, перемещаясь на считанные десятки сантиметров, то и дело теряя равновесие и даже падая. Но это было нормально, ведь для того, чтобы более-менее нормально двигаться волчьим скоком, надо было вывешивать правильно ориентированные плетения на определенном расстоянии от себя и идеально рассчитывать их высоту над областью выхода из каждого отдельно взятого перемещения. А на самом начальном этапе освоения
Тем не менее, прогрессировала Долгорукая куда быстрее, чем я в свое время. Что вызывало смешанные чувства: радость за нее, «белую» зависть и… сочувствие к матушке, вынужденной дрессировать такую бестолочь, как я. К слову, я весь этот час изображал голос совести Великой Княжны — двигался параллельно ей, вглядывался в каждое плетение, подмечал ошибки, а после каждого «кривого» прыжка объяснял, почему он не получился, и вредничал. Зато как только девушка перестала совершать грубые ошибки, отпустил ее на вольные хлеба. В смысле, дал отдохнуть четверть часа, а затем поставил задачу научиться двигаться по прямой как можно более частыми волчьими скоками. А сам устроился возле Шаховой, оценил ее успехи и решил провести следственный эксперимент: попросил женщину раз пять-шесть подряд создать ударную волну на предельном расстоянии, вливая в плетение одно и то же количество Силы, понаблюдал за тремя первыми подходами, а на четвертом схитрил, создав аналогичное плетение рядом с плетением Ларисы Яковлевны.
Результат подкинул пищи для размышлений: диаметр сферы, в которой воздух «вдруг» переходил на сверхзвук, остался прежним, зато интенсивность процесса существенно возросла. Поэтому громыхнуло так, что нас с Шаховой чуть не опрокинуло на землю, с лиственниц на опушке осыпалась вся хвоя, а мне позвонил оперативный дежурный «Девятки» и спросил, что, собственно, происходит.
Язва врубилась в причины столь резкого изменения мощности плетения, что называется, с полпинка, но все-таки задала уточняющий вопрос:
— Синергия?
— Она самая… — кивнул я и очень подробно объяснил, как и где именно создавал свое плетение.
Все возможные альтернативы перепробовали минут за десять. А после того, как нашли оптимальный вариант… отказались от него к чертовой матери, так как в реальном бою в Багряной Зоне он был неприменим: да, шарашил будь здоров, но демаскировал по полной программе. Так что я хмуро озвучил напрашивавшийся вывод:
— Заклинание пригодится для нейтрализации противника, засевшего, к примеру, в захваченном здании. А за Стеной оно, вероятнее всего, навредит нам самим. В общем, тебе надо подбирать что-нибудь другое.
И подобрал. Заклинание с «поэтическим» названием обезглавливание, которое создавало сверхтонкое «воздушное лезвие» шириной в двадцать два сантиметра и «смещало» на тридцать четыре по заданному вектору.
На освоение довольно замороченной схемы плетения убили почти час, затем как следует поэкспериментировали с вариантами применения, и в какой-то момент я озвучил идейку, которая крутилась на краю сознания где-то с середины «научной деятельности»:
— Мне кажется, что имеет смысл принципиально изменить подход к использованию этого «подарка» в реальном бою. То есть, вместо того, чтобы поднимать уровень взаимодействия нашей пары на новую и не очень реальную высоту, заранее разделить функции. Ведь я, как боец поддержки, работающий накоротке с противником, тупо
— А ты умеешь держать в ауре плетения активного типа? — ошарашенно спросила Язва и своим удивлением заставила удивиться меня:
— Ну да! А что в этом сложного и чем они принципиально отличаются от пассивок?
— Положим, отличий навалом, и некоторые безальтернативно вызывают схлопывание, срыв или… Так, стоп! А ведь действительно умеешь: во время боя с корхами ты вешал на них силки и, как ни в чем не бывало, лупил всем подряд!! Обалдеть!!!
— Не «обалдеть», а «Баламут, ты гений»! — сварливо заметил я, хотя пример с силками был ни разу не корректным, схлопотал подзатыльник и… был вынужден ответить на звонок с незнакомого номера.
Когда услышал слишком хорошо знакомый голос, озвучивший имя-отчество страждущей, не смог не воспользоваться возможностью чуть-чуть поиздеваться над этой склочной сукой и «недоуменно» воскликнул:
— Кто-кто?!
Женщина скрипнула зубами, но взяла себя в руки и елейным голоском выдала более часто использующийся вариант:
— Ну, Мегера!
— Так бы сразу и представлялись! — «облегченно» выдохнул я и, наконец, поздоровался: — Здравствуйте, чем могу быть полезен?
Тут в голосе жены начфина появились тщательно скрываемые нотки злорадства:
— Ратибор Игоревич, вы в курсе, что глава рода Смирновых готовит исковое заявление в суд, в котором собирается обвинить вас в оболванивании его родственницы и присвоении ее доли от продажи трофеев с рейдов в Зону?
Меня аж заколотило от бешенства, а эта тварь продолжала исходить желчью:
— Он нанял целую команду первоклассных юристов и абсолютно уверен в успехе, но я уговорила его не портить жизнь молодому и неопытному юноше, предложив неплохой вариант внесудебного урегулирования создавшейся…
— Так, слушайте меня внимательно! — взорвался я, сообразив, к чему она клонит. — Мне плевать на претензии главы рода Свайки с высокой горки: хочет подать в суд — пусть подает, но потом не обижается. А вам я настоятельно советую не лезть не в свое дело. Впрочем, если ваша жадность сильнее вас, пробуйте. Но тогда я, клянусь Силой, заставлю вас об этом пожалеть!
— Мальчик, ты, кажется, не понимаешь, что хочу тебе только до-… — продолжила Мегера и окончательно сорвала меня с нарезки:
— Значит, так: я вернусь в форт после одиннадцати вечера, и если к этому времени вы не свалите из него куда подальше, то будете иметь бледный вид! На этом все. До скорой встречи…
Не знаю, сколько времени я возвращался бы в относительно нормальное расположение духа без помощи Шаховой, так как трясло меня нещадно, а желание добежать до машины, домчаться до форта, найти эту жадную тварь и задушить к чертовой матери было таким сильным, что темнело в глазах. Но Лариса Яковлевна не дремала — абсолютно незаметно заключила меня в объятия, прижала к себе, еле слышно замурлыкала что-то успокаивающее и стала гладить по спине. Что самое странное, в любое другое время меня бы все это, как минимум, покоробило. А тут легло на душу, как родное, и пусть немного, но пригасило пламя дикой, всепоглощающей ярости. Что сподобило женщину сделать еще один шаг и как-то добиться своего — вытрясти из меня объяснения.