Баллада о тыловиках

Липкович Яков Соломонович

— Weg! [20]

Немец посмотрел на него и отвел взгляд.

— Weg! — уже начал сердиться Борис.

Немец

удивленно взглянул и наклонился к нему:

— Haben Sie etwas gesagt? [21]

Борис видел перед собой круглое небритое лицо немца и чувствовал, как снова погружается в тишину.

А потом, спустя какое-то время, тишина вновь отступила, и он услышал вдалеке голос — торжественный и красивый, как у диктора московского радио.

20

Прочь!

21

Вы что-то сказали?

— Они пали, отдав свои молодые прекрасные жизни за нашу победу…

Неужели

сейчас хоронят погибших? Но кого? Кого?.. С невероятными усилиями Борис согнул здоровую руку и просунул кулак под голову, подняв ее еще на несколько сантиметров. Но и по эту сторону носилок сидели и лежали раненые. Стоял, держа на весу раненую кисть, Лелеко — словно готовился взмахнуть перед невидимым оркестром дирижерской палочкой…

— Слава героям, павшим за свободу и независимость нашей великой Родины!..

Значит, братская могила там, через дорогу. Борис узнал голос говорившего. Это был начальник политотдела майор Бурженков.

— Мы никогда не забудем ваши имена…

И стал называть погибших… Смертью храбрых пали подполковник Рябкин, капитан Осадчий, Фавицкий, Филипп Иванович, экипажи обоих танков и другие. Где-то в середине этого скорбного списка шел Юрка. И последней, как прикомандированную к части, упомянули Раю…

Борис лежал пластом на носилках и тихо, почти беззвучно плакал.