Балтийская трагедия: Агония
Шрифт:
Но больше ждать было нельзя, если он хотел завтра с первыми лучами рассвета, когда синоптики обещали резкое улучшение погоды, вывести флот в море.
— Всем кораблям артиллерийской поддержки, — передал приказ Трибуц, — открыть ураганный огонь по позициям противника. Батареям островов Вульф и Нарген стрелять до выхода из строя материальной части.
Адмирал обернулся к приданному в его распоряжение от штаба X корпуса майору Крылову:
— Свяжитесь с генералом Николаевым. Начать отход к гаваням согласно графика движения и утверждённых маршрутов. Начать уничтожение в городе фабрик, заводов, складов
11:15
Главный режиссёр и художественный руководитель театра Балтийского флота Александр Пергамент имел свободный вход к командующему. Штаб и Военный совет КБФ любили свой театр, понимали его значение и, говоря несколько старомодным языком, всячески ему покровительствовали. Теперь, когда вопрос встал об эвакуации труппы с её довольно обширным имуществом и декорациями, Пергамент столкнулся с довольно нервным реагированием на его просьбы некоторых офицеров, задерганных обстановкой и бессонными ночами.
— Да вы что, Александр Викторович, рехнулись? — сказал один из них. — Куда мы будем грузить ваше барахло? У нас людей всех погрузить места нет. В Ленинград прибудем — там всё новое сделаете.
И Пергамент пробился к адмиралу Трибуцу.
Тот, несмотря на замученный вид, встретил режиссера приветливо, поздоровался за руку. Внимательно выслушал.
— Всё погрузите на пароход «Суур-Тылл», сами на нём пойдете и человек 30 можете с собой взять, — приказал командующий флотом и хитро улыбнулся. — Это мой личный ледокол, — признался он. — Самое ценное имущество повезёт. А пойдёт прямо за тральщиками. Я бы и сам на нём пошел, если бы имел право...
Александр Пергамент совсем не разделял оптимизма адмирала Трибуца, намекнувшего, что на ледоколе «Суур-Тылл» будет безопаснее всего во время прорыва.
Старый невооруженный ледокол «Суур-Тылл» был построен по русскому заказу в Германии накануне Первой Мировой войны. И назывался он тогда «Царь Михаил Фёдорович». Для своего времени он был достаточно крупным и мощным судном, имея водоизмещение 3600 тонн и машину мощностью 5880 л.с. В сентябре 1914 года ледокол мобилизовали и включили в состав Балтийского флота. Он был трудягой флота, проводил боевые корабли из Ревеля и Гельсингфорса в Рижский залив и обратно, водил сквозь льды миноносцы на передовые позиции и занимался многими другими задачами боевого ледокола.
В мае 1917 года ледокол был переименован в «Волынец» в честь Волынского полка, чей мятеж послужил началом беспорядков, приведших к падению царского режима в России. В феврале 1918 года «Волынец» вывел русские боевые корабли из Ревельской ловушки в Кронштадт, а в марте — обеспечивал знаменитый Ледовый переход Балтийского флота из Гельсингфорса в Кронштадт. 29 марта 1918 года «Волынец» при выходе из Гельсингфорса был захвачен финнами, переименован в «Вяйнямейнен» и под финским флагом отведен в Ревель, где отдан в распоряжение немецкого флота. После заключения Юрьевского мирного договора ледокол должен был быть возвращен Советской России, но вместо этого (с согласия Москвы) был передан Эстонской республике и переименован в «Суур-Тылл».
В августе 1940 года после аннексии Эстонии Советским Союзом ледокол был «национализирован» и включен в состав Эстонского государственного морского пароходства, входящего в систему Народного
О нём вспомнили, когда встал вопрос об эвакуации Таллинна и даже существовали планы перенести на него с «Пиккера» командный пункт адмирала Трибуца. Идея эта, впрочем, довольно быстро заглохла. На старом ледоколе и в помине не было таких шикарных помещений, как на бывшей яхте бывшего президента Эстонской республики.
Хотя Пергамент вовсе и не пришел в восторг от перспективы предстоящего плавания на ледоколе-ветеране, тем не менее вопрос о погрузке театрального реквизита и декораций был решён. Но на «Суур-Тылл» было разрешено кроме самого режиссёра взять не более 30 человек, а в распоряжении Пергамента, носившего скромные нашивки старшего политрука, было около 200 человек. Часть из них, после неудачной попытки их использования на рытье окопов, находилась в помещении театра КБФ на улице Пикк, часть — должна была вернуться с островов Моонзундского архипелага и ждать распоряжений в политуправлении флота. Часть из них удалось пристроить на «Виронию», часть — на латвийский ледокол «Кришьянис Вальдемарс».
11:40
Капитан ледокола спасателя «Кришьянис Вальдемарс» Петер Мауритис вместе со своим 1-м штурманом Александром Интенбургом стояли на мостике, наблюдая суету в гавани и клубы чёрного дыма, поднимавшиеся над Вышгородом. Ледокол, дымя своей высокой, полнотелой трубой, стоял на рейде недалеко от входа в Русскую гавань, ожидая распоряжений, определяющих номер причала, куда он должен был встать для приёма людей и грузов.
Ледокол водоизмещением 1932 тонны был построен в Англии по заказу Латвийской республики в 1925 году и был назван в честь известного моряка и педагога Кришьяниса Вальдемарса, воспитавшего не одно поколение латвийских моряков. Ледокол обслуживал Рижский порт и вместе со всем прочим имуществом Латвии перешёл в ноябре 1940 года в собственность СССР.
Война застала ледокол в Риге и, когда встал вопрос о его срочной эвакуации в связи со стремительным продвижением к городу немецких войск, выяснилось, что «Кришьянис Вальдемарс», имевший осадку почти в 7 метров, не в состоянии пройти Моонзундским проливом. Но бросать столь мощный ледокол немцам тоже было невозможно и «Кришьянис Вальдемарс» было решено, как и крейсер «Киров», протащить через Моонзунд. Ледокол максимально разгрузили, оставив на нем угля и воды ровно столько, сколько было необходимо для прохода через пролив. Все это удалось осуществить благодаря опытнейшему старшему механику ледокола, 64-летнему Якобу Шуполсу, который ещё в 1899 году плавал на «Ермаке» под командованием адмирала Макарова.
30 июня «Кришьянис Вальдемарс» вошел в пролив. В полной темноте, ориентируясь лишь по слабо заметным буям, экипаж ледокола вёл свое судно по коварному и мелкому проливу. Корпус ледокола постоянно касался грунта, винты гнали мутную воду, приходилось то давать ход вперед, то резко осаживать назад, чтобы сняться с очередной мели. Содрогаясь всем корпусом, ледокол останавливался, отходил назад и вновь пытался нащупать дорогу через Моонзунд. На следующий день в 10 часов утра «Кришьянис Вальдемарс» вышел на чистую воду, а в начале июля прибыл в Ленинград, буксируя 130-тонный плавучий кран.