Банан за чуткость
Шрифт:
Вот вам детская задачка. Киноактер и сантехник живут на одной улице, имеют одинаковый заработок, оба уважаемы в коллективе, оба являют собой пример поведения в быту.
Кто лучше?
Киноактер.
Изменим условия. Сантехник зарабатывает вдвое больше и являет пример поведения, а киноактер, увы…
Кто лучше?
Все равно киноактер.
При прочих равных условиях киноактер лучше приблизительно в шестьдесят два раза, ибо из сотни выпускников шестьдесят два стремятся в киноактеры, а в сантехники — один.
(Прошу прощения у социологов — таблицы я смотрел разные и цифры
Нет, престиж не какая-то там блажь озверевшего обывателя. Престиж дает себя знать в ежедневном нашем быту. Причем вещь эта гибкая и зыбкая.
Умница биолог уважаем всеми в лаборатории. Но вышел за проходную — и престиж его катастрофически падает: даже не кандидат. Родная жена — и та морщит нос: в тридцать три года сто двадцать рэ…
Физик–атомник на рынке пасует перед посредственным закройщиком: не те манеры, не тот карман.
Престиж передается по наследству, дарится, одалживается. Смешно — но факт!
Как-то в командировке я зашел в ресторан пообедать. Водку не брал, рыбное ассорти игнорировал, и мой престиж как клиента был сразу и намертво погуб–лен. Официантка уважала меня ровно на ту бутылку лимонада, которую я имел наглость заказать.
Но тут мне повезло — в зал вошел мой давний знакомый Станислав Любшин. Знаменитый киноактер престижен даже в ресторане — ведь его узнают в лицо. Он может пить минеральную воду, кофе, даже чай без сахара — ему и это простят…
Любшин подошел ко мне, поздоровался, мы перекинулись десятком фраз, и он понес дальше свой огромный, порядком надоевший, неснимаемый и несмываемый престиж.
И в тот день, и в последующие официантки уважали меня так, будто я был иностранцем или шахтером из Норильска в первую неделю отпуска. И не зря! Ведь теперь я был человек, к которому подошел Любшин. Отблеск чужого престижа лежал и на моем некинематографичном лице…
Мы говорим: сын такого-то. Вот вам и престиж по наследству.
У вас висит эстамп с трогательной надписью автора. Вам подарен не только лист ватмана, но и ломтик престижа.
Когда-то было принято на свадьбу приглашать генерала. Единственный из гостей он являлся без подарка. Он приносил престиж.
Видите, как все непросто? Анекдотическое мешается с серьезным. Дома, на работе, в прачечной, в кафе, на вечеринке, на пляже — везде нам нужен престиж. Попросту нужно, чтобы нас уважали.
Принцип социализма благороден: каждому — по труду. А вот престиж, увы, распределяется по–иному. Журналиста везде, кроме собственной редакции, уважают уже за то, что он журналист. Электромонтеру такой аванс не положен. Несправедливо, но факт. Говорят, таксисты гибнут в авариях в четыре раза чаще, чем летчики. И те и другие возят людей. И те и другие необходимы обществу. Но престиж летчика — самой профессии — несравненно выше.
Не в этом ли подчас случайном распределении престижа лежит одна из причин пресловутого мещанства, странной страсти к ненужным вещам?
В том-то и дело, что ненужные вещи по–своему очень нужны: они становятся как бы условными знаками, символами престижа.
Пятнадцатирублевые часы указывают время так же точно, как и восьмидесятирублевые. Но у этих,
Когда я захожу к соседу, тридцатилетнему токарю, а он встречает меня в халате с кистями, включает телевизор последней марки, сдержанно хвастается подписными изданиями и выставляет на стол непременно коньяк, я меньше всего склонен обвинять его в собственничестве, в поклонении вещам. Ведь все эти вещи прежде всего символы.
Новейший телевизор — символ высокой квалификации хозяина: деньги не платят зря. Книжный шкаф — тоже символ: ценит культуру и тянется к ней. Коньяк — символ гостеприимства и хорошего тона. Халат с кистями — символ достоинства, самоуважения: человек у себя дома, он отдыхает и менять свои привычки ради случайного гостя не намерен.
Конечно, вся эта символика выглядит довольно убого. Но войдем в положение хозяина: а как еще ему рассказать о себе окружающим? Мы, сегодняшне горожане, страшно разобщены: сослуживцы знают нас лишь с производственной стороны, соседи — ну, может, забегут в месяц раз за солью или спичками.
А мы — существа общественные, нам нужно общение. Вот вещи и помогают знакомству, схематично, но быстро рассказывая нам друг о друге. Они (да простят мне весьма отдаленную ассоциацию) как погоны для военных: встретил человека в форме, глянул на звездочки, и все ясно — перед тобой полковник…
Да, странная эта штука — престиж. Подлинный, правильно понятый престиж возвышает человека. Престиж в обывательском толковании принижает. И что любопытно: уверен, большинство из нас никогда не поминает его даже мысленно. Но, как хитрый вирус, внедряется он в нашу жизнь, возбуждает желания, вызывает поступки, определяет отношения людей…
Я не социолог и не философ. Охотно соглашусь, что мои термины приблизительны, а рассуждениям не хватает стройности. Но, надеюсь, мне все-таки удалось доказать, что девушка, искавшая особенную дубленку, не мещанка и не глупа. С помощью удачной покупки на Бронницком рынке она хотела разом перейти из одной престижной категории в другую, как бы вступить в некое общество удачливых, благополучных, уверенных в себе женщин. Обязательные цветы по подолу были не только украшением, но и визитной карточкой, почти служебным удостоверением, дающим право на…
Тут вновь придется остановиться. В самом деле, — на что дает право престижная вещь?
На внимание и интерес при знакомстве — в этом ее несомненный плюс.
На внимание и интерес всего лишь при знакомстве — в этом ограниченность и убогость престижной железки, деревяшки или тряпки. По одежке только встречают.
Есть минус и поглубже. Пока мы говорим в основном о внимании и уважении. Нужные вещи! Но люди-то стремятся прежде всего не к ним. Стремятся к отношениям более глубоким, близким и необходимым — к дружбе, к любви. А тут уж вещь полностью бессильна.