Бар на окраине

Кроткова Изабелла

Точно у него челюсть вставлена! Как говорит одна моя подруга, полный рот дикции. Я хихикнула.

Пончикообразная фигура директора прикатилась к кабинету и исчезла за дверью. Переведя дух, я вышла из своего укрытия и покосилась на уходящую вверх и теряющуюся во мраке витую лестницу. Я захватила из дома фонарик и после того, как все уйдут, осмотрю ее как следует.

А сейчас следует покурить и приниматься за чертовы подсобки. Вылив воду и ловко прополоскав тряпку, я пересекла коридор, прошла мимо стойки, в глубине которой маячил Вовка, и чуть не столкнулась

с Таней, несущей на кухню поднос с грязной посудой.

— Осторожней!.. — рявкнула она грубо и локтем оттолкнула меня в сторону.

Я отлетела к стене. Ведро, зазвенев, ударилось о стену и покатилось по полу. «Ничего себе, Танюша!..», — обалдела я.

С трудом отойдя от шока, я подобрала ведро и побрела в свою каморку. Потом взяла сигареты, накинула куртку и вышла на улицу.

Легкий морозец тут же обнял меня за ноги в тонких джинсах. Закусив от обиды нижнюю губу, я постояла немного возле двери, потом закурила и медленно пошла вокруг бара.

Напрасно мне казалось, что все здесь такие уж приятные и добрые… Взять хотя бы Вовку — мерил меня каким-то пронзительным неприветливым взглядом, даже не спросил, как я провела выходные, зато все совал свой мерзкий кофе… А эта оглобля Таня?! Мужик в фартуке! Надо было ширнуть ей шваброй в зад! К сожалению, я слишком поздно оправилась от шока — Танина широкая спина уже исчезла из виду.

Закипая от несправедливости, я шаг за шагом механически передвигала ногами. Горький дым щипал горло и узкой змейкой пробирался внутрь.

Бредя вокруг аккуратно сложенного из бревен теремка, я заметила, что в нем нет ни одного окна. Ну да это и неудивительно — ведь наверху расположена только входная дверь, за которой сразу крутые ступеньки вниз. Сам бар находится в подвале. Стена, мимо которой я сейчас проходила, была глухая. И следующая тоже. Вообще, чудное какое-то строение. Ни за что не подумаешь, что внутри этого маленького четырехугольного сруба находится так много просторных помещений, вполне современных… И вообще, очень странно — я задумалась об этом впервые — что абсолютно все находится в подвале — и кухня, и зал, и кабинет директора… и все это без окон. Вернее, с окнами, за которыми — лишь иллюзия моря и пальм… Единственное настоящее окошко, крошечное, размером чуть больше форточки, находится под потолком курилки. А вот, кстати, и оно — в самом низу стены, мимо которой я иду. Как раз на уровне моих ботинок. Хотя, с другой стороны, бар ночной, даже если бы окна выходили на улицу, все равно пришлось бы включать свет… И везде и всегда царит полумрак, особенно в узких переходах, поэтому я и не заметила Таню.

Какая-то странная дрожь пробежала по телу от этих мыслей. Я обошла дом кругом и опять оказалась у двери с висящим над ней ярким фонарем. Выбросила окурок в снег и посмотрела в черное небо. Надо мной горели холодным светом звезды, и низко висела огромная ясная луна.

Полнолуние.

Понимая, что все еще никак не могу до конца успокоиться, я достала вторую сигарету и, зажав ее в пальцах, опять пошла по периметру теремка. Обошла глухую стену, время от времени

прикасаясь к ее шероховатым бревнам.

И снова оказалась позади домика, где совсем рядом чернел густой лес и лежал нерасчищенный снег, доходивший мне почти до пояса. Осторожно прошла по узенькой тропинке, проделанной, судя по всему, стариком Прохором.

Встав на углу, я зажгла сигарету и закурила. Какая-то мысль смутно беспокоила меня. Какая?.. И тут же она вынырнула на поверхность.

А куда же ведет та лестница?

Мозг сразу как будто очистился и прояснился. Я сверху донизу окинула теремок взглядом. Та лестница — витая, кажется, что она длинная и ведет куда-то ввысь… А теремок невысокий… Интересно…

Забыв о странном поведении Вовки и хамстве Тани, я еще раз осмотрела домик. Да он ведь, если присмотреться, и впрямь, совсем низенький — я, пожалуй, могу дотянуться до его крыши… Ну-ка!..

Нет, дотянуться я не могу, но все равно ясно, что дом ненамного выше меня, а лестница, кажется, высокая! Вверх уходят, закругляясь, по крайней мере, двенадцать ступеней, и ведь она явно там не заканчивается!..

Мозг лихорадочно заработал.

Так, вниз от входа ведут ступенек тринадцать или четырнадцать. Витая лестница, которая меня в данный момент интересовала, начинается с этой глубины. Значит, четырнадцать ступеней наверх — это возврат к исходной высоте. А куда же она закругляется дальше?..

Я даже задрожала от нахлынувшего любопытства.

Память тут же преподнесла картину, как я по ошибке шагнула на эту лестницу в ночь, когда впервые сюда приехала, и услышала грубый окрик гадкой официантки: «Куда?! Тебя что, за ручку водить надо?!»

Вслед за чем последовал резкий рывок, стащивший меня со ступенек.

Вот стерва!..

Я вышла из-за угла и опять поравнялась с дверью. Выбросила второй окурок, вздохнула и зашла в бар.

Едва я успела спуститься по лестнице и юркнуть в свою конуру, где, растирая ступню, сидел дворник, как дверь распахнулась, и за ней возникла Таня.

Она остановилась на пороге и заискивающе посмотрела на меня. Я невольно отвернулась.

— Арин, прости… — промямлила она, подойдя ближе, — я знаю, что вспыльчивая, ну не сдержалась… Невовремя ты мне попалась!

— Что значит «невовремя»? Я, вообще-то, на работе, — сухо заметила я, не оборачиваясь.

— Ну извини, — басом забубнила Таня и, не дожидаясь ответа, добавила, — я это, как ее… Там клиент один чашку с чаем опрокинул… ты это самое, как ее…

— Уже иду, — сказала я, берясь за швабру.

— Веник и совок возьми, — ангельским тоном посоветовала Таня из-за спины.

Я обернулась и увидела ее на удивление добрые глаза.

Секунду напряженно смотрела в них, потом расслабилась.

— Ладно, проехали.

И дружески пожала ей руку.

Рука показалась какой-то странной, но некогда было задерживаться на ощущениях. Главным было то, что обида рассеялась и ушла. Я подмигнула Тане, вышла за дверь и начала спускаться в зал, где нерадивый посетитель подкинул мне работу.