Бар на окраине
Шрифт:
– Это взаимоуважение, это чувства! – парировала я.
– Это глупости, Силия! Глупости для маленьких девочек, чтобы затащить их в постель и трахнуть хорошенечко. Вот что значат все слова о любви. Где она твоя любовь, коли ты сбегаешь каждый раз, если что-то не по тебе? Ты себя любишь, а не меня!
Я замолчала, качая головой. Нет, этого не может быть. Я люблю его, я на всё готова ради него, но только из-за любви.
Я слышала, как люди обсуждают тему нашего разговора. Как мужчины поддерживают Галиада, а женщины
– Ты дурак!
– в сердцах выкрикнула я и побежала к аэробусу, не видя его номера, так как маршрут был для меня неважен.
Заскочила на последнюю ступеньку, и двери с неприятным шипением стали закрываться, но тут кто-то меня поджал, заставляя подняться ещё выше.
– Сама дура и истеричка, - гневно прошипел Галиад за моей спиной. – Заплати за меня, у меня нет налички.
– Сам плати, - проворчала в ответ.
– Я, по-моему, и так уже достаточно заплатил за тебя, невестушка. По всем долгам заплатил, все кредиты закрыл, даже родовой дом выкупил, а ты не можешь оплатить за мой проезд.
Люди стали оборачиваться, прекрасно слыша злой голос Галиада. Я обернулась к нему, показала кулак, затем всё же купила ему билет и отдала со словами:
– Квиты.
Галиад сжал бумажку и усмехнулся, прижимаясь ко мне ещё крепче, а рукой обнимая за талию.
– Да ты со мной по гроб жизни не расплатишься, дорогая. Я же ремонт в твоём доме сделал, всё строго по старым снимкам, чтобы стереть у тебя воспоминания о бывшем муже, разграбившем твоё наследство.
– Что? – возмутилась я, разворачиваясь к нему лицом, так как на косые взгляды незнакомцев смотреть было противно. Причём противно потому, что они явно считали меня неправой. – А кто тебя просил восстанавливать? А бы сама всё сделала.
– Да? И на какие деньги? Тебе бы столько в жизнь не заработать. А то, что на твоих счетах, я заморозил.
Я прикрыла глаза, чтобы не видеть так близко лицо любимого. Он прав, тысячу раз прав. Чтобы отремонтировать особняк родителей, нужна была слишком большая сумма.
– Не глупи, милая, - ласково шепнул Галиад.
Я открыла глаза, но упрямо молчала. Вишнёвый омут затягивал, и пришлось отвернуться. Пожилые дамы настороженно наблюдали за нами из первых рядов салона, как и те, кто стоял на площадке.
– Тебе нужен я, а ты мне, - соблазнял любимый, прекрасно зная, как на меня действует его голос.
– Зачем? Зачем тебе такая зверушка, как я? Любить ты меня не любишь, так как и слово-то это тебе незнакомо. Зачем, Галиад?
Дверь открылась, и мы вышли на улицу, выпуская тех, кому нужно было сходить на этой остановке. Тадар всё также держал руки на моей талии, не отпуская меня ни на шаг. Я оглянулась – пассажиры с любопытством смотрели на нас. Вдруг водитель крикнул нам:
– Заходите, чего застыли!
Я удивлённо моргнула, а Тадар потащил меня обратно в салон аэробуса. Люди
– Не слушай его, - прошептала мне старушка преклонных лет в соломенной шляпке, украшенной тканевыми цветочками. – Гони прочь. Все они так поступают. Думают, заплатили, теперь могут делать, что вздумается, а про семью забывают.
– Да, да, - поддержала её соседка. – Как с детьми сидеть, так на работе они устали, бедненькие, а дети тоже с отцом хотят побыть.
– Э, что такое говорите?
– склонился над престарелыми женщинами брюнет с густыми бровями, жестикулируя рукой.
– Он же всё для неё купил, дом, мебель, а она его бросить решила. Как не стыдно, девушка, совесть имейте, разорила парня и в бега. Понятно, что он не отпускает.
– Да не любит он её, она же сказала!
– обернулась к нему белокурая мадам, толкая соседнего мужчину плечом.
– Как можно требовать от кого-то любви, когда не мил ты?
Я испуганно смотрела, как растекается ухмылка на губах Галиада.
– Я тебя предупреждал, милая, что любви нет. Я могу предложить тебе нечто иное, куда более крепкое, чем твоя любовь. Ты уже строила свои отношения на любви, разве нет? Он бросил тебя, а я? Я, как дурак, бегаю за тобой, пытаюсь убедить, что ты не права.
– Галиад, хватит паясничать. И тебе, и мне известно, что ты не отпускаешь меня из-за того, что я для тебя удобный вариант – обедневшая благородная девица с родословной. Как ты тогда сказал? Такой родословной в столице мало кто может похвастаться?
Бабушки на первых рядах возмущённо зашептались. Галиад обернулся к ним и смерил взглядом, а я победно улыбнулась.
– Если бы так нужна была твоя родословная, я бы её просто купил. Согласись, за деньги сейчас можно купить что угодно.
Дверь очередной раз открылась, но никто не спешил на выход, и водитель её быстро закрыл, когда я захотела спуститься вниз, а Галиад выставил руку, преграждая дорогу.
– Не глупи, Силия. Я никогда ни за одной женщиной не бегал, только за тобой.
Мужики поддержали Тадара, соглашаясь, что это показатель. Я склонилась к его губам, заглядывая в вишнёвый омут глаз, и ехидно спросила:
– А за мужчинами?
Тадар усмехнулся, кладя ладонь мне на затылок, столкнув наши лбы.
– Тем более за ними. Это они за мной бегают.
Люди странных реплик не поняли, но слушали молча. Я прикрыла глаза и повторила твёрдо, чтобы он понял, что нужно что-то менять.
– Я не питомец.
– А кто ты, Силия?
– Я твоя единственная и любимая невеста, которая очень хочет стать самой лучшей в мире женой, но любимой, обожаемой. Мне это нужно, Галиад, нужно больше, чем все твои деньги. Я умираю, если не вижу отклика на свои чувства. Это больно, когда от тебя отмахиваются как от…
– Я понял, - остановил меня он, не дав договорить.