Барбаросса
Шрифт:
– Вы расстроены, отведайте вот это ореховое печенье—горный мед, на коем оно замешено, воистину вещь целебная, клянусь печенью самого Ибн Сины.
– Скажите, ваша милость, вы полностью доверяете вашему Камильбеку?
От удивления старец выплюнул виноградину, которую держал в дряблых губах.
– К чему такой вопрос?
– От этого вопроса зависит, может быть, самая ваша жизнь, жизнь ваших детей, а может, и всего племени саалиба.
Шейх сидел с открытым ртом, и было даже непонятно, понимает ли он то, о чем ему говорят.
Генерал решил не снижать
– Когда меня мотала качка на борту корабля, я не обращал внимания на тошноту и думал об одном: отчего, почему Харудж осмелился задумать нападение на Алжир?
– Почему? – вяло спросил Салим ат-Туми.
– Ведь сил, тех, что собраны в городе и под его стенами, хватит, чтобы справиться с десятью такими шайками, как у него. У нас есть пушки, у нас есть конница, у нас есть крепостные стены. У него нет ничего, кроме наглости. Так почему же он осмеливается дерзать, а?
Шейх осторожно потянулся за выплюнутой виноградиной. Откровенный разговор его явно утомлял и раздражал.
– Я открыл это! – торжествующе объявил дон Игнасио Тобарес.
Салим ат-Туми испуганно на него покосился.
План лейтенанта был верен. Если бы они не передвигались пешком и под покровом растительности, то уже в каких-нибудь двух сотнях шагов наверняка столкнулись с неизвестным кавалерийским разъездом.
– На землю! – скомандовал лейтенант, когда послышались приближающиеся звуки подкованных копыт. Это могли быть кто угодно! И кабилы, которые с некоторых пор считали окрестности Алжира подчиненными себе, и разведчики Харуджа, и просто небольшая шайка разбойников, не состоящих ни под каким командованием, таких на побережье всегда было предостаточно. Встреча с любой из этих компаний могла бы затянуться, а время для лейтенанта Мартина де Варгаса было сейчас в особой цене.
До Мешуара было не так уж далеко, каких-нибудь пятнадцать миль, но в те времена людям редко приходилось передвигаться бегом, античные марафонские подвиги остались далеко в прошлом. Крестьянин ходил пешком, монах ездил на осле, дворянин – на коне, священник или пожилой господин – в повозке, которую в начале XVI века еще трудно было назвать каретой.
Очень скоро раздавшиеся в талии от неумеренного употребления жирного мяса и горячительных напитков воины Мартина де Варгаса стали переходить с бега на шаг. Лица их налились кровью.
Наконец уже упоминавшийся выше Илларио рухнул на жухлую траву и заявил, что если ему суждено сегодня принять смерть от кровяного удара в голову, то он предпочитает встретить ее на этом самом месте, а не гоняться за ней по всему побережью.
Остальные чувствовали себя не лучше.
– Хорошо,– сказал Мартин де Варгас,– за теми деревьями я вижу нечто похожее на хлев. Раз там можно держать скотину, значит, там есть вода. Хулио, ты сходишь. Принесешь немного, по четверти меры на человека, иначе вас не сдвинешь с места.
– Я понял его тайну. Он так уверенно готовится к нападению на Алжир потому, что в городе у него есть союзник. Причем союзник
Салим закрыл глаза и помотал головой:
– Камильбек?
– Слава Богу, вы прозреваете.
– Какому?
– Что?
– Какому Богу?
– А-а! В данный момент это не важно.
– Но почему именно он? Из чего вы исходите в своих утверждениях?
Генерал встал со своего низенького, неудобного стула и расправил члены.
– Скажите, он пытался жениться на вашей старшей дочери Алие?
– Он просил ее руки.
– По вашим законам муж старшей дочери может претендовать на трон в случае, если других потомков мужского рода нет или они явно не способны к управлению?
– Может.
– Ваши сыновья юны, поэтому в случае, если бы Камильбек стал вашим зятем, то именно он встал бы во главе саалиба, случись что-нибудь с вами.
Салим молчал, продолжая любоваться мраком, который создавали опущенные веки.
– Думаю, что вы сами сообразили это и поэтому не стали спешить с браком.
– Вы сжимаете своими пальцами мое старое сердце.
– Другими словами, я попал в самую точку.
Дон Игнасио был очень доволен собой, ему удалось коснуться фактически запретной темы, и старик его не прервал.
– Но можете ли вы представить себе, чтобы такой человек, как Камильбек, отступился от своего замысла? Увидев, что прямой путь закрыт, он отправился в обход. Он снесся с Харуджем, и тот пообещал ему поддержку. Дележ будет вполне справедливым, я полагаю: Камильбеку достанется трон, Харуджу – казна. Вся или большая ее часть. Никто не узнает, что Харудж убил вас по просьбе вашего начальника стражи, его имя не будет запятнано кровью, что, по представлениям племени саалиба, очень важно. Краснобородый же пролил ее столько, что одно лишнее пятно не изменит его окраску.
– Замолчите! – вдруг вскрикнул старик шейх. Видно, открывшаяся картина показалась ему слишком устрашающей.
Хулио выскочил из-за дома на открытое пространство и побежал к кустам, в которых прятались его товарищи. Вслед ему неслось несколько кудлатых псов с оскаленными пастями, следом появился и их хозяин. Высокий, странно одетый человек. Халат у него был черный, на голове высокий остроконечный колпак. Но самое главное, он держал в руках лук. Одним рассчитанным движением он натянул его и выпустил стрелу прямо в спину Хулио.
– Назад! – почти беззвучно скомандовал Мартин де Варгас своим подчиненным. Они и не думали ослушаться, ведь рядом с первым стрелком появилось еще несколько.
– Кто они такие? – спросил Илларйо, когда они отбежали на безопасное расстояние.
– Марабуты,—сухо пояснил лейтенант, затягивая ремни на своей обувке.
– А кто такие «марабуты»?
– Дервиши-убийцы. Не думал, что они посмеют так близко подойти к городу. В обычное время они скрываются в небольших заброшенных оазисах и стараются не попадаться на глаза. Сейчас осмелели. Почувствовали приближение большого кровопролития.