Барьер(сб.)
Шрифт:
— Ступай с миром да помни о том, что постиг сейчас.
Один военачальник Драконов выступил вперед и склонил голову пред грозным своим господином, показывая, что, если будет дозволено, хотел бы заговорить. Дракон милостиво кивнул.
— Рыцарь, — проворчал пес, — твои перчатки и плащ…
Ланселот беглым взглядом скользнул по чиновному псу и лежавшим в пыли рыцарским принадлежностям.
— Что мне до них?
— Тебе подарил их, — голос Дракона, до сих пор благожелательный, стал твердым как кремень, — Артур, могущественный король.
— Где теперь
— Они могут понадобиться тебе, доказать, что ты королевский воин и рыцарь, член касты. Не безумец же ты! Ведь это доказательство, что ты Ланселот!
— Где теперь тот Ланселот…
— Тогда почему ты принял свободу, меч и коня?!
Впервые с начала этого несколько затянувшегося и, во всяком случае, сбивчивого и мучительного разговора Ланселот обрел свой прежний тон.
— Потому что я сын Годревура. И хотя плащ действительно получил от Артура, но свободу — от отца моего. Значит, она мне положена. И домой я не ворочусь, чтобы молчать, тая позор свой, либо врать про вас, что придется. Возможно, Мерлин счел меня недостойным рыцарем. Теперь это все равно! Когда увидел я, что ты убил или в плену держишь Мерлина, который мог бы сделать людей счастливыми, когда увидел, как ты поганою тушей своей уселся на трон его… — Ланселот охрип от ярости. — Знай, я вернусь и перережу тебе горло, свинья!
Опустив голову в четырехпалые ладони, слушал Дракон разбушевавшегося рыцаря. Потом заговорил с непонятным спокойствием.
— Собственно говоря, почему ты хочешь убить меня?
— Потому что не человек ты! Потому что превратил людей в псов и в скот. Потому что подло напал на меня. На меня, Ланселота!
— Я вернул тебе меч твой.
— И я отблагодарю тебя. Ты заслуживаешь смерти на мужицких вилах, но в благодарность я убью тебя этим мечом!
— Ты? Один? Или вместе, — указал он на холмы, — с теми ничтожными тварями?
— А ты не бойся! Правда, когда мы встретимся вновь, придут со мною и эти ничтожные твари. Но они-то выпустят дух из псов твоих, а я — из тебя!
— Ну, слушай! — Дракон потерял терпение; он ударил лапой своей по черному камню и выпрямился. — Хочешь верь, хочешь не верь, но я тебя полюбил немного. Однако предупреждаю, возвращаться сюда не вздумай, ибо здесь ты найдешь смерть свою!
На голых и столь поразительно напоминавших морские волны холмах показалась странная маленькая фигурка. Ланселот стоял к холмам спиной и только по лицам псов Драконовых видел: там, позади него, что-то происходит. Так как он не хотел спускать глаз со стоявшей перед ним почтенной компании, знать же, что делается у него за спиной, было нужно, Ланселот повернул коня своего боком. И увидел Дарка.
Дарк — тот, кто еще совсем недавно мычал будто вол и покорно признавал свое и земли своей рабство, — быстро приближался и с несказанными ужасом и радостью смотрел на застывшую перед ним группу.
— Господин Ланселот, так, значит, ты жив! Я высунул голову из песка и увидел — ты здесь.
Псы Дракона, явно подчиняясь инстинкту и свойствам, вколоченным в них муштрою, ощерив
— Сто-ой!
Хотя красавец конь достаточно знал хозяина своего — своего бога, друга, товарища — и ему доводилось не раз слышать яростный вопль Ланселота, но такого рыка он не слыхал никогда! И потому чуть не сел он на задние ноги от страха и сердито фыркнул, оборотясь, на Ланселота, однако же тот не положил сейчас руку ему на холку, не погладил его. И конь, немного обиженный, но больше напуганный, сразу остыл.
— Скажи псам этим… — Голос Ланселота был уже тих и грозен, как воздух перед бурей, — …скажи им…
Дракон сделал знак, псы откатились, и Дарк, дрожа пошел вперед. Когда же увидел Дракона, хотел было пасть на четвереньки, но Ланселот смотрел на него, и он уже не посмел сделать это.
— Господин рыцарь…
— Ты храбрый человек, Дарк. У тебя хватило мужества прийти сюда. И если так, то узнай же еще, что между ним, — указал он на застывшего Дракона, — и мною никогда, никогда дело не кончится миром! А теперь говори да остерегайся, дабы не унизился язык твой до трусости.
— Господин Ланселот, наши прислали меня, и очень их много. Они велели сказать, что любят тебя и ждут не дождутся назад. Все помнят Годревура и хотят, чтобы сын его был с ними.
— Ты желаешь поговорить с ним?
Дракон отрицательно качнул головой — но тщетно старался разглядеть Ланселот за проклятой его чешуей, о чем сейчас его мысли.
— Я не разговариваю с рабами. Я их убиваю. И это уже большая им честь.
— Ты слышал, Дарк? Выходит, мы уже добились того, что Непобедимый Властелин согласен собственноручно убивать вас.
Дарк хотя и вспотел от страха, но на ногах стоял твердо.
— Не понимаю слов твоих, господин рыцарь, — взглянул он на Ланселота.
— Не беда, друг. А теперь ступай. И не сомневайся: эти, — качнул он головой в сторону псов, — не погонятся за тобой. Иди и скажи друзьям своим, к ним идет сын Годревура, он просит помощи и сам за то помощь окажет. Ступай же с миром! И еще одно узнай, Дарк. Ты, человек, вот куда уже поднявшийся с четверенек, — я признаю тебя соратником своим, у нас будет одна судьба, и я давно люблю тебя.
Дарк ничего не сказал, долгим взглядом посмотрел на Ланселота, потом, мельком, на Дракона, и хотя метнулся в глазах его страх, но продолжалось это всего лишь мгновенье.
— Я скажу все, что ты поручил мне, Ланселот.
И, от великого уважения не посмев коснуться Ланселота, он погладил вороного коня.
Все следили за ним глазами, пока он не скрылся среди холмов. Тогда Ланселот, не разжимая зубов, засмеялся Дракону в лицо, погрозил колоссу мечом своим и тоже ускакал прочь. Взлетал песок по следу его, и лениво колыхались рядом морские волны. Дракон долго смотрел ему вслед, пока не исчез он за желтым склоном холма. Тут опомнился он, обернулся. Два военачальника стояли за его спиной.