Бархатный ангел
Шрифт:
Я хмурюсь. — Что, черт возьми, это должно означать?
— Это значит, что все, что я могу добавить, не поможет тебе в этой битве.
— Это твой способ сказать мне, что ты что-то скрываешь от меня?
Она поднимается на ноги, высокая и осанистая, как королева Братвы, которой она всегда была. — Сейчас это не имеет значения, Исаак.
Она шагает к двери. Меня так и подмывает наброситься на нее и приказать запереть ее здесь, пока она не расскажет все, что знает.
Вместо этого я позволил ей
— О чем, черт возьми, это было? — спрашивает Богдан.
— Вообще-то мне плевать, — говорю я, стиснув зубы. — Мы сможем разобраться с загадочными загадками нашей матери, как только разберемся с Максимом.
— Мне кажется, что это план, — соглашается Богдан.
— Сегодня мы не двигаемся, но все равно убедись, что мужчины готовы, — говорю я Владу. — Когда что-то начинает происходить, это происходит быстро.
— Понял, босс.
Вскоре он уходит. Мы с Богданом выходим из моего офиса в сад, где, я знаю, я найду Джо и Камилу.
— Между вами все идет хорошо, да? — спрашивает Богдан, качая бровями.
— Можешь перестать быть ребенком хотя бы на одну гребаную секунду?
— Э, нет. Зрелость — для птиц.
Я неохотно улыбаюсь ему. — Пусть один из мужчин привезет одну из «Ауди». Сегодня я запланировал для Джо кое-что особенное.
— Карнавал?
— Да.
— Приятно.
— Ты пойдешь с нами.
— О, мне повезло. — Он действительно кажется взволнованным.
Я закатываю глаза. — Просто чтобы было ясно, ты мой телохранитель.
Это ослабляет его радость. — Серьезно, ты делаешь меня телохранителем?
— Смирись с этим.
— Ты купишь мне хотя бы корн-дог?
— Снова эта зрелость.
Богдан только смеется, когда мы входим в сад. Ками и Джо растянулись на лужайке в окружении стопок книг. На них обоих почти одинаковые сарафаны, и это чертовски милая вещь, которую я когда-либо видел.
И это кое-что говорит, учитывая, что я никогда раньше не использовал слово «милый» ни для чего в своей жизни. Но как еще я должен назвать это?
Джо вскакивает на ноги и летит к нам обоим. На мгновение мне показалось, что она первой нападет на Богдана. Но в последнюю секунду она поворачивает прямо на меня. Даже слишком точно — ее локоть ударяет меня в пах, и я вынужден сдержать стон боли.
— Привет, малышка, — кривлюсь я, поглаживая ее по голове, а Богдан кудахчет.
— Ты обещал мне, что мы сегодня куда-нибудь сходим! — напоминает мне Джо, крепко обнимая меня за талию.
— Я? Не похоже на то, что я сказал бы.
У нее отвисает челюсть. — Да ты сделал! Ты сделал, ты сделал, ты сделал!
— Хм. Если ты так говоришь. Думаю, тогда у меня нет выбора.
Она подбрасывает кулак в воздух. — Ура! А Буги и Babushka тоже могут прийти?
— Буги идет с нами, —
— Она никогда не устает, чтобы проводить со мной время.
— Ах, да? Как ты это поняла?
Джо пожимает плечами. — Она сказала мне.
Каким-то образом этого крошечного, безобидного небольшого комментария достаточно, чтобы притупить мое нынешнее раздражение по отношению к моей матери. Говорите что хотите об этой женщине; нет сомнений, что она любит Джо.
— Хорошо. Можешь попросить Babushka присоединиться к нам, — вздыхаю я.
— Ура! — Джо снова кричит, прежде чем убежать, чтобы загнать бабушку.
Кого она до сих пор не знает, так это свою бабушку.
В последнее время я задавался этим вопросом. Насколько Джо известно, я просто друг ее матери, а Никита просто Babushka, смешное имя, которое ничего не значит.
Что было хорошо, когда она впервые пришла сюда. Но теперь это начинает немного раздражать мое терпение.
Это неправильно.
Может быть, поэтому я молчу всю дорогу до карнавала. Богдан сидит со мной впереди, а мама, Камила и Джо сидят сзади. Время от времени я ловлю Камилу, смотрящую на меня в зеркало заднего вида.
Карнавал — это праздничная мешанина из игр, аттракционов и шоу. Колесо обозрения возвышается над каруселью, киоски для трюковых выстрелов, счастливые семьи стреляют из водяных пистолетов и пытаются моргнуть башнями из бутылок, чтобы выиграть плюшевый приз.
Джо, конечно, ошеломленна и взволнованна. Она подпрыгивает на цыпочках, указывая на разные вещи и вообще бесится, не зная, в каком направлении она хочет бежать в первую очередь.
— Успокойся, милая, — говорит Камила, проводя пальцами по макушке Джо. — Мы доберемся до каждой вещи, но ты должна выбрать что-то и сказать нам, что ты хочешь сделать в первую очередь.
Она протягивает свою руку маме и с тоской смотрит на прилавок с сахарной ватой. — Могу я получить часть этого?
Камила вздыхает. — Конечно. Сахар стоит на первом месте в списке приоритетов. Как хочешь, принцесса, пойдем.
Джо подбегает к прилавку с мамой. Богдан следует за ним. Иногда он может ворчать и ныть из-за дерьма, но он серьезно относится к своей работе.
Особенно, когда я обращаюсь к нему с просьбой.
— Ты молчишь, — вдруг говорит Камила справа от меня.
— Я всегда молчу.
— Больше, чем обычно.
— Ты следила за мной?
— Возможно, — говорит она с улыбкой, граничащей с румянцем.
— Я просто был занят несколькими вещами, — объясняю я. — Вот и все.
— Не хочешь поделиться ими со мной?
— Почему?
Она приподнимает брови, но, несмотря на мой тон, похоже, не обижается. — Не знаю, потому что мы… друзья?