БАРНАУЛЬСКИЙ НАТАРИЗ

Голышев Владимир

У Феликса мгновенно меняется настроение. Он выхватывает у официанта блюдо так, что несколько пирожных падают на пол.

Феликс (раздраженно): Пшел отсюда! Нужен будешь – позовём.

Официант пытается поднять упавшие пирожные. Феликс, не вставая с места, выпихивает его ботинком в зад. После исчезновения официанта Феликс мгновенно становится прежним.

Вырубова (пожимая

плечами): Дурак. Передо мной-то зачем комедию ломать?

Феликс: Причем тут ты? Он теперь расскажет, что князь его грязно домогался.

Вырубова (насмешливо): Кому расскажет?

Феликс: Ну, этим своим… Коллегам.

Вырубова: И что?

Феликс (серьезно): Курочка по зернышку клюет. Репутация – это нива, на которой нужно трудиться неустанно. От зари до зари. Тут мелочей не бывает.

Вырубова: А Ирина?

Феликс (с мечтательной улыбкой): Она меня "исправляет". Это очень красивый сюжет. Даже в чем-то героический. С ее стороны.

Вырубова (презрительно): И весь этот балаган для того, чтобы накокаиненные юнцы о тебе судачили? Запонки покупали "а ля Юсупов", глазки подводили…

Феликс (зло): На себя посмотри! Ты сколько лет при Старухе мыслящий тростник изображаешь? Десять?

Вырубова: Двенадцать.

Феликс (вдохновленный музыкой, почти кричит): Вот! Я-то – как дельфин в море людском! Живу широко, красиво, ярко! А ты? Ради чего?!!

Вскакивает со своего места.

Ну, ладно, хотела посмотреть, как Романовы спариваются. Сочувствую. Сам бы взглянул. Но не двенадцать же лет в добропорядочном болоте гнить. Скука ж смертная!

Вырубова откинулась на спинку кресла и насмешливо смотрит на князя.

(продолжает) Вот старец – это, да. Одобряю. Старец – это красиво. Но все остальное…

Вырубова (неожиданно): У тебя сколько денег?

Феликс (растеряно): Не знаю. Мама знает. Много. Больше всех.

Вырубова: А ведь ты, Феликс, пустая погремушка. Без мозгов и характера. Разве это справедливо? Разве я хуже тебя? Нет, лучше. Так почему же… (осеклась)

Пауза.

Ладно, забудем об этом. (надменно) Тебе не стоит даже пытаться меня понять. Это для тебя слишком сложно.

Феликс: И все-таки.

Вырубова (заговорщицки):

Ты знаешь, какие у меня обороты? Знаешь, какие люди, какие дела, какие суммы сейчас там крутятся?

Феликс (насмешливо): Так ты из-за "сумм"?

Вырубова (в гневе): Какая же ты все-таки мразь! Слизь!

Отбрасывает от себя нож с вилкой, срывает салфетку. С ненавистью смотрит на Феликса. Тот вжимается в кресло. Но Вырубова быстро берет себя в руки, и Феликс расслабляется.

Феликс (примирительно): Ну, Ань, я, действительно не понимаю. Что ты – гувернантка, что ли? Дочь нотариуса? Что тебе – денег не хватает, что ли?

Вырубова (сухо): Хорошо. Я объясню… Слышишь? (кивает в сторону пианиста)

Феликс: И что?

Вырубова: Пойди спроси: зачем ему это нужно? Зачем на клавиши нажимать, на педали…

Феликс (неуверенно): Ну-у-у… Музицирование – это удовольствие…

Вырубова (азартно): Вот! И я музицирую! Только мой "рояль" – император всероссийский и его семья…

Феликс: "Рояль"? (улыбается) Забавная игра слов. Ты это нарочно?

Вырубова его не слышит.

Вырубова (продолжает): …семья, которая определяет судьбу крупнейшего государства мира!.. А теперь представь, что для меня члены этой семьи – что для пианиста клавиатура. Я могу легко касаться клавиш ("играет" на краю стола)– и они послушно исполняют все, что я захочу.

Феликс: А что ты хочешь?

Вырубова (азартно): А это не важно! Наслаждение, о котором ты не имеешь даже тени понятия, обеспечивает покорность клавиш, а не партитура! Что играть – мой каприз. Брамса или чижика – на мое усмотрение…

Феликс: А старец – тоже клавиша?

Вырубова (презрительно фыркает): Какой еще "старец"? Твой старец – вывеска. Пустое место. Пшик. Просто некоторые вещи удобнее делать от его имени…

Феликс: Почему?

Вырубова (сурово): Ты что, совсем идиот?

Феликс (обижено): Ань, мне надоели твои постоянные оскорбления. Если ты хочешь со мной поссориться…