Барон Робинзон
Шрифт:
— Как прикажете, повелитель, - склонилась Марга.
Потянулась поцеловать ему ногу, похоже, но Лошадкин вперил в нее пылающий взор. Он, конечно, наслаждался властью и возможностью "игры в Башню", но не до такой же степени! Сама Марга еще раз поклонилась и удалилась, а Лошадкин встретился взглядом с Кратиром. Верный помощник и секретарь тут же отвел взгляд, склонился и начал строчить заготовки указов, но все равно, на мгновение что-то там отразилось на его лице и в глазах. Что Лошадкин не просто так возится с Маргой, есть причины,
Способные разрушить хрупкую, еще не оформившуюся легенду о Марге и Пордаве. Ведь так просто было добавить еще пару штрихов и сказать, что Пордав остался там по приказу злого Михаила, соперника в любви за прекрасную лапку Марги. Да, закрыл собой, но в целом Михаил собирался его погубить, или еще какую чушь, подобные слухи тем и отличались, что редко подчинялись здравому смыслу, били по эмоциям и им верили.
Разрушение образа посланцев небес, как раз работа для агентов Меклана.
— Также напиши Батурсу, чтобы выделил одного из своих в помощь Марге, нужно всех проверить.
— Да, повелитель, - Кратир застрочил еще быстрее, сломал перо.
— Мало ли кто что там будет болтать, включая рассказы, порочащие саму Маргу.
— Да, повелитель.
Интересно, понял или нет, вяло подумал Лошадкин, обнаруживший, что опять оказался перед дилеммой. Запрещать говорить о себе? Все это плохо стыковалось со свободой и прочими делами, которые он пытался заложить в местных. Не ограничивать? Сами же местные не поймут, жены начнут бегать и трясти хвостами и клыками, хотя сами же помогали Марге и Пордаву сойтись.
Запрячь Алекса, чтобы следил и фильтровал разговоры? Опять власть на современных технологиях, а не потому, что сам Михаил сумел и удержался. Или стоило все же поверить и допустить, что Кратир не станет распускать слухи, порочащие того, кому он служил и искренне служил, насколько видел Лошадкин? Так и не решив эту дилемму, Михаил привычно спихнул ее в сторону, решив, что займется ей, если проблема возникнет.
Реактивный способ решения, но для проактивности требовались современные технологии и тотальная слежка за всеми, постоянные сообщения о ближнем круге, а стало быть, и недоверие к таковым. Тоже дилемма, только иного рода и не имеющая толком хорошего решения.
Лошадкин подпер голову рукой, мрачно размышляя об обратной стороне власти.
— Остановитесь!
– прогремел голос Форска.
– Повелителя печалят ваши ссоры!
— Хватит! Хватит!
– тут же подхватили несколько голосов.
Вроде искренние, желающие помочь, но кто сказал, что это не будущие лизоблюды? Лошадкин, "грустивший" вовсе не из-за споров вождей, решил не объяснять ничего и не упускать момента, выпрямился и вскинул руку. Свиты Форска и Сардара, Валуна, а также просто вожди и лидеры, замолкли, уставились на него.
— Меня печалят не ваши споры, - заговорил Лошадкин, глядя в зал, - дружеские споры и обсуждения важны, в них узнаются другие мнения, вырабатывается
— Критика, повелитель?
– переспросил Сардар по праву хана.
– Даже вас?
— Даже меня! Особенно меня!
– согласился Лошадкин.
– Но по делу! Не потому, что вы натерли ногу, любимый каданах захромал, или случилось еще что-то дурное, а потому что вы увидели промашку. Армия и флот, немного иное, там должно быть единоначалие, но и там должна быть возможность критики, возможности рассказать, что командир плох и губит своих подчиненных, например! Чтобы глупость одного не становилась причиной гибели многих!
На него смотрели ошарашенно, похоже, все же рано было еще для таких речей.
— Но разве вы спорите о деле?
– повысил голос Лошадкин.
– Вы едва не деретесь за то, куда первой отправится армия весной! Вы спорите о добыче и подавлении соседей! Если бы еще и вырезании всех, кто обидел вас, заговорили, мне впору было бы встать и улететь прочь!
— Повелитель!
– вскричал Сардар.
— Не покидайте нас!
— Мы сказали глупость!
Еще несколько подобных возгласов в восточном стиле, и они затихли, кричавшим хватило совести смутиться и спрятаться в толпе. Лошадкин выдержал паузу, обводя взглядом вождей, затем продолжил.
— Я понимаю вас и не виню, вы узрели новую мощь, и кто бы удержался от подобных мечтаний? Но ваши слова все равно печалят меня, ведь вы говорите о грабеже соседей, после которого они уже вряд ли захотят дружить и будут мечтать отомстить.
— Повелитель!
– вперед пробился один из вождей хрокагов.
– Нам не нужна их дружба, мы никогда не дружили! Пусть боятся нас и трепещут!
Его поддержали несколько одобрительных голосов. Лошадкин заметил, что живые Батурса незаметно записывают всех и не взялся бы сказать, хорошо это или плохо. Бюрократия, секретные службы, недоверие к ближнему кругу, что там еще входило в атрибуты власти и развития государства?
— Страх — это мощное оружие, - согласился Лошадкин, - под стать нашей новой армии и флоту, не так ли?
— Истинно так!
— Мы могучи!
— Возвести горы, и мы станем неуязвимы!
Сардар обернулся, чтобы рявкнуть нечто матерное, но сдержался, лишь зарычал.
— Неуязвимы только птицы в небе!
– проклекотал Хохотунчик.
– Нужно построить летающий остров!
— Да! С него мы будем править всеми!
— Мирно, как того хотят небеса!
Но все же править, подумал весело Лошадкин, не ожидавший такого поворота беседы. В земных мифологиях такое тоже встречалось, летающие острова, да и в фантастике нередко использовалось.