Барон Ульрих
Шрифт:
Раз-два, раз-два — шагает мой легион, общим числом в тридцать восемь человек, дружно выводя хором написанную мною для них песенку. А что? Нужен же им какой-то гимн? Может, и блажь, конечно, но, похоже, слова бывшим душегубам пришлись по вкусу. Я, конечно, не Александр Сергеевич, но тоже кое-что могу срифмовать помимо «жопа-попа» и «любовь-морковь».
Шаг ровнее держим, меч покрепче в руку. И копье в придачу, щит сомкнем мы с другом. Номер тридцать восемь! ЧтоДа, тридцать восьмой не зря в песне упомянут, парень явно отставал от остальных. Кроссы и прочие силовые упражнения ему давались с трудом, из-за чего он почти всегда становился посмешищем среди своих, а вот в образовании, наоборот, юноша преуспевал и даже обгонял всех, за что остальные его чуть ли не под руки за собой таскали, так как он всем помогал подтянуть грамматику.
Имен среди них больше не было, лишь номера, даже наставников по контракту называли по номерам и званию, в будущем контрактники отойдут, а их место займут такие же легионеры, как и они.
Строевой подготовкой занимался лично, так как кроме меня этому нелегкому делу научить было некому. Тридцать парней уже третью неделю как заселились в палаточный лагерь, где их в обиход приняли восемь инструкторов и патруль усиления из десяти вояк от капитана Гарича — во избежание конфликтов и брожения в рядах. Сутки ушли только на то, чтобы их остричь, вымыть, одеть и накормить, расквартировав по палаткам. Честно признаюсь, думал: в первый же день начнут бежать, кто — дождавшись ночи, а кто, может, по дурости и задаст стрекача средь бела дня, но каково же было мое удивление, когда выяснилось, что, похоже, не только не побегут, но и не уйдут, даже если их палками выгонять.
По местным меркам, я их просто озолотил, оказывается! Нет, только представьте, три раза в день кормят! Да где про такое вообще слышали? Да господа иные за благо считают, если утром чего пожуют, а тут еще и одели. Комплект повседневной одежды, полностью содранный мной с костюма-«афганки», в котором сам в свое время успел походить. Куртка, штаны, майки и трусы с носками по четыре штуки на комплект, а выдал я по два комплекта на лето. Ну и плюс берцы, ремень, вещмешок и головные уборы. Одна панама и пилотка. Да они в жизни никогда богаче, чем сейчас, не были! Бритвенные принадлежности индивидуально каждому свои, а не один тупой нож на всю шайку! Одеяло, два комплекта постельного белья, матрас и, вы не поверите, все новое и без клопов и вшей! Да это вообще не жизнь, а рай! Я даже немного испугался: не прокололся ли я где? Похоже, прокололся, и капитально! Солдаты Гарича жили хуже, чем мои каторжники-душегубы. Правда, зависти никто не выказывал, солдат-то мордовали в разы меньше. Здесь, в лагере, инструкторы по моей команде гоняли будущих легионеров так, что иные кони бы все в мыле померли. Физподготовка, бег, преодоление препятствий, основы рукопашного боя, бой в строю с оружием, строевая, развертывание фаланг, круговая оборона — в общем, не сахар. С пяти утра и до пяти вечера, после чего до девяти основы грамматики и математики, отбой в девять-тридцать. Разбитые на десятки по неделям заступали на караул, причем как в ночь, так и в день, пусть привыкают сами себя охранять.
Главное же, что я пока пытался разглядеть в этих товарищах — это наличие качеств лидера. Да, в связи с катастрофическим кадровым голодом срочно нужен будет пусть и младший, но офицерский состав. Пока могу лишь с натяжкой из тридцати выделить более или менее активных троих. Это, как ни странно, тридцать восьмой, вечно отстающий, но меж тем своей сообразительностью тянущий всех по программе обучения, и еще двое парней, не отличающихся сообразительностью, но зато очень выделяющихся объемом своих кулаков.
Ну можно, конечно, пофыркать, как, мол, так — кулаки за добродетель считают, но, скажу я вам: это еще тот аргумент в споре! Даже два аргумента, один слева, другой справа — и спор на этом, как правило, исчерпан. Вспоминая легкого на язык Черномырдина Виктора Степановича, могу лишь развести руками: «Дума — это вам не тот орган, где можно языком!» Так и здесь, армия тоже… не тот орган… В общем, приказ я уже подписал на сержантские лычки, дня через три, думаю, наставники объявят о повышении, как раз получится по сержанту на десяток, а там, может, и остальные откиснут, чуть осмелеют да проявят себя. Сквайр Энтеми говорит, что, наверно, к следующему месяцу еще под тридцать человек наберется «висельников», будем надеяться, что к тому времени я смогу укомплектовать их сержантами из первого набора.
Вообще, конечно, эта возня с солдатиками — излюбленная игра мужчины во все времена. Он еще их пластмассовым аналогам в детстве откусывал головы, могу даже похвастаться, лично помню, что однажды в детстве откусил голову даже металлическому солдатику. Мне еще в тот момент, помнится,
Мало того что в связи с плохой металлообработкой сталь здесь по весу хорошо нагружает руку. Так еще и длина может стать помехой для хорошего удара, а также нанести травму стоящему рядом. Была, конечно, идея комплектации легиона мечами наподобие римского, но там, мне казалось, проблема будет диаметрально противоположной. Насколько я помню из истории, их длина варьировалась от сорока до пятидесяти сантиметров. То есть формально меч не меч, а здоровенный разделочный нож. В общем, посидев и подумав, решился на небезызвестную абордажную саблю, если память не изменяет, cutlass.Не очень длинная, но с очень широким лезвием, способным парировать хорошую нагрузку, и развитой гардой по типу корзины, что прекрасно защитит кисть, а в случае чего может сыграть роль кастета. Впрочем, как вы уже поняли, это оружие для боя, когда идет полная свалка, когда в ход идут чуть ли не зубы. Поскольку это крыло легиона будет под три полка пехоты, то и вооружение мной планировалось соответствующее условиям. Ну начнем с того, что на рейде и в походе легионер всегда с коротким широколезвийным полукопьем-полудротиком по образцу пилума, тогда как при глобальной баталии и позиционной войне, где может быть задействована кавалерия, надлежало укомплектовать отряд пикой под четыре метра длиной. Вот и отработка разных положений при построении с соответствующим вооружением при разности задач. Теперь два щита, один рейдовый или походный — прямоугольник, в высокой части не превышающий метра, для похода под пилум и второй — в стандарте высоты метр семьдесят для пики. Разница в весе, разница в задаче и совершенная ясность, что полумерами тут не обойтись. Нужны как те, так и другие. Вариант на выходе предполагал в задаче минимизацию веса, ложащегося на плечи солдата, и при этом способность отразить неожиданное рейдовое нападение либо же способность при молниеносном переходе войти клином, связав противника ближним боем. В то время как в позиционной войне, когда сходятся войска на поле битвы, когда есть возможность маневра, анализа и каких-то приготовлений, обозом подойдут пики и ростовые щиты.
В будущем была мысль создать легкую стрелковую пехоту, укомплектованную луками или арбалетами. Насчет тяжелой пехоты я сомневался, то так, то эдак прикидывая полный ее функционал. По большому счету подобный род войск необходим для полноценной баталии с полем боя стенка на стенку, а вот уверенности, что легионеры будут задействованы в таких масштабных войнах, не было. Какое-то решение принять так и не получилось. Пока пусть будет отработка маршевого вооружения. Наиболее сильные и выносливые так и останутся строевой пехотой, а те, что послабее, уйдут в стрелки.
А что делать, не каждому дано пройти кросс в полной боевой выкладке, опять же с медкомиссией тут, сами понимаете, дела неважные. У кого порок сердца, у кого астма, а у кого-то плоскостопие, и ему простой боевой выход в пару километров будет казаться мукой в вечность. Каждый человек с его телом индивидуален, а здесь к тому же и выбирать-то особо не из чего.
День перевалил за полдень, я стоял возле полосы препятствий, наблюдая, как инструкторы гоняют будущих легионеров по пересеченной местности, заставляя делать перестроения и развороты, попутно уча реагировать на команды полкового горна и поднимающиеся флажки. Сигнализация во время боя тоже была в этом мире нововведением, которое я стал насаждать. Раньше как было? Зазвучал горн, и все ринулись в бой. Вот, собственно, и все. Теперь же у меня горн давал сигнал не только атаковать, но и менять направления, отступать либо обходить по флангу, замедлить ход, идти на прорыв или же стоять на месте, попутно же звук дублировался соответствующими флажками на длинной штанге. Звуковые и визуальные команды должны быть выучены назубок, в бою нет времени подойти к каждому и показать пальцем, куда встать или куда отойти, а уж пехота на подобные маневры вообще должна чутко реагировать, иначе чуть зазеваешься — тебя не то что вражеская конница раскатает, а своя собственная налетит, затопчет.