Башни полуночи
Шрифт:
Эгвейн не стала попрекать их за то, что собрались без неё. Она просто прошла мимо них, пока Сильвиана объявляла об её прибытии. Эгвейн развернулась и села на Престол Амерлин спиной к большому окну-розетке.
И тихонечко там сидела.
– Что ж, - сказала Романда. Её седые волосы были убраны в пучок, а сама она была похожа на волчицу-мать, сидящую у входа в логово.
– Вы что-то собираетесь сказать, Мать?
– Вы не предупредили меня об этом собрании, - сказала Эгвейн, - так что, полагаю, вы не хотите меня слушать. Я пришла просто посмотреть.
Похоже, они почувствовали
– Хорошо, - сказала Рубинде.
– Полагаю, сейчас мы выслушаем Саройю.
Дородная Белая была одной из тех Восседающих, что покинули Башню, когда была возвышена Элайда, но в Салидаре она добавила свою долю неприятностей. Эгвейн не удивилась, увидев её здесь. Женщина встала, подчёркнуто не глядя в сторону Эгвейн.
– Я сделаю заявление. Во время… неопределённости в Башне, - это должно было означать «раскол», но не все сёстры осмеливались говорить об этом прямо, - Амерлин поступала именно так, как отметила Романда. Мы были застигнуты врасплох, когда она потребовала провозглашения войны.
– Согласно закону, во время ведения официальной войны Амерлин получает почти абсолютную власть. Вынужденные начать войну с Элайдой, мы дали Амерлин способ подчинить Совет своей власти.
– Она оглядела комнату, но не повернулась к Эгвейн.
– Я считаю, что она снова попытается провернуть что-нибудь подобное. Это необходимо предотвратить. Считается, что Совет должен уравновешивать власть Амерлин.
Она села.
Услышав эти слова, Эгвейн почувствовала настоящее облегчение. Никогда нельзя быть уверенной в том, что за интриги плетутся в Белой Башне. Эта встреча означала, что её планы осуществляются так, как она надеялась, и что её враги - ну, или её вынужденные союзники - не понимали, что же она делает. Они были заняты ответом на её былые действия.
Это не означало, что они неопасны. Но предупреждён - значит вооружён.
– Что мы можем сделать?
– спросила Магла. Она взглянула на Эгвейн.
– Я имела в виду предусмотреть. Чтобы быть уверенными в том, что Совет Башни не будет ограничен.
– Мы не можем объявить войну, - твёрдо сказала Лилейн.
– А как сейчас избежать этого?
– спросила Варилин.
– Война была объявлена между частями Белой Башни, но не против Тени?
– Война против Тени, - поколебавшись, произнесла Такима, - уже объявлена. Разве необходимо официальное заявление? Разве нашего существования недостаточно? В самом деле, разве наши клятвы не делают нашу позицию ясной?
– Но мы должны сделать какое-нибудь заявление, - сказала Романда. Она была старейшей из всех и вела заседание.
– Что-то, что обнародует позицию Совета и отговорит Амерлин от необдуманного объявления войны.
Романда совершенно не выглядела смущённой происходящим. Она смотрела прямо на Эгвейн. Нет, они с Лилейн не скоро простят Эгвейн выбор Хранительницы из Красных.
– Но как мы сделаем подобное заявление?
– спросила Андайя.
– Я имею в виду, как именно мы должны поступить? Сделать заявление от имени Совета, что объявления войны не будет? Разве это не прозвучит нелепо?
Женщина замолчала. Эгвейн обнаружила,
– Полагаю, Совет поступит мудро, - очень осторожно произнесла Эгвейн.
Восседающие повернулись в её сторону, некоторые - с явным облегчением. Те же, кто знал её лучше, смотрели с подозрением. Что ж, это было хорошо. Лучше пусть воспринимают её как угрозу, чем как ребёнка, которым можно помыкать. Она надеялась, что со временем они признают в ней своего предводителя, но ещё столько всего надо было сделать за отведённое ей время.
– Война между фракциями Белой Башни была войной особого рода, - продолжила Эгвейн.
– По сути, это была моя личная битва как Амерлин, поскольку тот раскол изначально возник из-за Престола Амерлин.
Но война против Тени гораздо важнее одной личности, кем бы она ни была. Это больше, чем вы или я, больше, чем Белая Башня. Это война всей жизни и мироздания, затрагивающая всех - от нищих до самых могущественных королев.
Восседающие размышляли над сказанным в молчании.
– То есть вы не возражаете против того, чтобы передать в руки Совета ведение войны и управление армиями генерала Брина и гвардией Башни?
– заговорила первой Романда.
– Это зависит от того, - ответила Эгвейн, - как будут сформулированы условия.
В прихожей возникло какое-то движение, и в Зал Совета вошла Саэрин в сопровождении Джании Френде. Они буквально выстрелили в Такиму глазами, и та съёжилась, словно испуганная птаха. Саэрин и другие сторонники Эгвейн, по-видимому, узнали об этой встрече последними.
Романда откашлялась:
– Наверное, нужно посмотреть, есть ли в Законе о Войне что-нибудь полезное.
– Уверена, что вы изучили его тщательным образом, Романда, - сказала Эгвейн.
– Что вы предлагаете?
– Наделить Совет правом ведения войны, - ответила Романда.
– Это требует согласия Амерлин, - лениво возразила Эгвейн. Если в этом и состояла игра Романды, то как она собиралась добиться одобрения Эгвейн, устраивая собрание без неё? Наверное, у неё есть другой план.
– Да, это потребует согласия Амерлин, - сказала Рэхин. Она была высокой темноволосой женщиной, и ей нравилось убирать волосы в косы, уложенные на голове.
– Но вы сказали, что считаете нас достаточно мудрыми, чтобы принять эти меры.
– Что ж, - сказала Эгвейн, стараясь сделать вид, будто её загоняют в угол, - согласие с Советом несколько отличается от решения отстранить меня от повседневной работы с армией. Чем же должна заниматься Престол Амерлин, если не войной?
– Согласно докладам, вы посвятили себя переговорам с королями и королевами, - сказала Лилейн.
– Эта работа кажется самой подходящей для Амерлин.
– Вы встанете в поддержку такого условия?
– спросила Эгвейн.
– Совет будет заниматься армией, а мне будут отданы полномочия вести переговоры с монархами?