Башни полуночи
Шрифт:
Ей придётся учиться самостоятельно. Моргейз уже не та, кем была раньше. И не уверена в том, кем же она стала, но она научится исполнять обязанности горничной. Это становилось её страстным увлечением. Способом доказать себе, что она сильная, и способна приносить пользу.
Её в какой-то степени пугало собственное беспокойство на этот счет.
– Лорд Перрин, - сказала Аллиандре, как только Моргейз отошла.
– Это правда, что после того, как разыщете Гилла и его обоз, вы планируете отправить моих людей обратно в Джеханнах?
Моргейз прошла мимо Масури.
– Да, - ответил Перрин.
– Все мы знаем, что вы не по своей воле решили к нам присоединиться. Если бы мы не взяли вас с собой, вас бы никогда не захватили Шайдо. Масима мёртв. Настало время позволить вам вернуться к управлению страной.
– При всём уважении, милорд, - заметила Аллиандре.
– Зачем же вы вербуете моих соотечественников, если не набираете армию на будущее?
– Я не вербую, - ответил Перрин.
– Если я их не прогоняю, это не значит, что я и дальше намереваюсь увеличивать эту армию.
– Но, милорд, - сказала Аллиандре.
– Несомненно, было бы мудро сохранить уже имеющиеся силы.
– В её словах есть смысл, Перрин, - спокойно добавила Берелейн.
– Достаточно лишь посмотреть на небо, чтобы понять - Последняя Битва неизбежна. Зачем отправлять армию Гэалдана обратно? Я уверена, что Лорду Дракону понадобится каждый солдат от каждой присягнувшей ему страны.
– Он может послать за ними, когда угодно по собственному усмотрению, - упрямо ответил Перрин.
– Милорд, - сказала Аллиандре.
– Я присягала не ему. Я присягнула вам. Если Гэалдан направится на Тармон Гай'дон, то под вашим знаменем.
Перрин вскочил, заставив часть собравшихся в шатре вздрогнуть от неожиданности. Он уходит? Перрин молча прошёл к открытой стороне шатра и высунул голову наружу.
– Вил, подойди сюда, - позвал он.
Плетение Единой Силы защищало от подслушивания снаружи. Моргейз видела закреплённые охраняющие шатёр плетения Масури. Их сложность казалась насмешкой над её собственным крохотным талантом.
Масури постучала по краю чашки, и Моргейз поспешила снова её наполнить. Нервничая, женщина любила прихлёбывать чай.
Перрин вернулся в сопровождении красивого юноши, несущего матерчатый свёрток.
– Разверни его, - приказал Перрин.
Молодой человек казался обеспокоенным, но выполнил приказ. На полотнище был нанесён символ Перрина - волчья голова.
– Не я создал это знамя, - сказал Перрин.
– Я никогда его не хотел и поднял его, лишь следуя чужому совету. Что ж, причины, по которым это было сделано, уже в прошлом. Я приказывал убрать эту вещь, но это срабатывало ненадолго.
– Он посмотрел на Вила.
– Вил, я хочу, чтобы до каждого в лагере донесли мои слова. Я отдаю прямой приказ. Я хочу, чтобы эти проклятые знамёна сожгли все до единого. Понял?
Вил побледнел.
– Но…
– Выполняй, - сказал Перрин.
– Аллиандре, вы присягнёте Ранду, как только мы его найдём. Вы не пойдёте под моим знаменем, потому что у меня его не будет. Я кузнец,
– Перрин?
– с удивлённым видом переспросила Фэйли.
– Разве это разумно?
Глупец. Он должен был предварительно хотя бы обсудить это со своей женой. Но мужчины есть мужчины. Они лелеют собственные секреты и планы.
– Не знаю, разумно это или нет, но делаю, - садясь, ответил он.
– Действуй, Вил. Я хочу, чтобы до вечера эти знамёна сожгли. И не уклоняться, понятно?
Вил застыл, затем, так ничего и не ответив, развернулся и вышел из палатки. Парень выглядел так, будто его предали. Странно, но Моргейз обнаружила, что отчасти разделяет его чувства. Глупости. Это то, чего она хотела - то, что Перрин должен был сделать. И всё же у людей были основания бояться. Это небо, всё то, что происходило в мире… Да, в подобные времена, пожалуй, можно оправдать того, кто принимает командование на себя.
– Ты болван, Перрин Айбара, - произнесла Масури. Она всегда вела себя резко.
– Сынок, - обратился к Перрину Тэм, - парни многое вложили в это знамя.
– Слишком многое, - ответил Перрин.
– Возможно. Но хорошо, когда есть на что равняться. Когда ты снял один флаг, это сильно по ним ударило. Сейчас будет хуже.
– Так нужно, - ответил Перрин.
– Двуреченцы слишком к нему привязались, начали поговаривать о том, что останутся со мной вместо того, чтобы вернуться к своим семьям. Тэм, когда врата снова заработают, ты заберёшь двуреченцев и уйдёшь.
– Он посмотрел на Берелейн.
– Полагаю, от тебя и твоих людей я избавиться не смогу. Вы вернётесь со мной к Ранду.
– Я не знала, - сухо сказала Берелейн, - что тебе необходимо от нас "избавиться". Кажется, для спасения своей жены, ты не спешил отказываться от помощи моей Крылатой Гвардии.
Перрин глубоко вздохнул.
– Я признателен вам за помощь, всем вам. Мы сделали доброе дело в Малдене, и не только для Фэйли и Аллиандре. Так было нужно. Но чтоб я сгорел, это уже в прошлом. Если вы желаете и дальше следовать за Рандом, я уверен, что он вас примет. Но мои Аша'маны обессилены, и возложенное на меня задание выполнено. Внутри меня будто сидят крюки, тянущие обратно к Ранду. Прежде, чем я смогу отправиться к нему, мне нужно закончить со всеми вами.
– Муж, - резко сказала Фэйли.
– Могу ли я предложить, чтоб мы начали с тех, кто хочет уйти?
– Да, - добавила Аравайн. Бывшая гай’шайн сидела возле дальней стенки шатра, оставаясь неприметной; тем не менее, её роль в руководстве лагерем сильно возросла. Она являлась негласным управляющим Перрина.
– Некоторые из беженцев будут счастливы вернуться домой.
– Если возможно, я бы предпочёл отправить всех, - сказал Перрин.
– Грейди?
Аша’ман пожал плечами:
– Врата, которые я создал для разведчиков, меня не слишком утомили. Думаю, что смогу сделать и побольше размером. Я всё ещё чувствую небольшую слабость, но болезнь уже почти прошла. Однако Неалду нужно больше времени.