Башня Близнецов 2

Лунин Артем

Он отпустил цепочки рассуждений, потому что мир снова напомнил о себе. Нет, то был не уже испытываемый голод. Голод — призыв восполнить убыток себя внешними источниками. Причина для действия.

Но здесь было другое. Желание восприпятствовать убытку себя, инициируемому внешними источниками с целью нанести повреждения.

Ещё одно понятие, вынуждающее действовать — страх.

Необходимо избегать урона, препятствовать желающим нанести повреждения. Как? Уничтожить угрожающих… обрести броню, замаскироваться…

Убежать. Защититься расстоянием.

И

Хегор снова пошёл, с трудом переставляя негнущиеся ноги, спотыкался. Иногда покашливал по привычке — лёгочная немочь осталась в прошлом, когда он был ещё жив. Теперь же он иногда и вовсе забывал дышать. Кажется, раньше было иначе. Вспомнились судороги, комковатый воздух, входящий в горло…

Задумавшись, он опять свалился, поднялся, завертел головой. Окружающее виделось как-то странно. Задумавшись, он понял причину неуверенности движений. У него был лишь один глаз. А должно было быть два. Почему всего два, возразил кто-то. Ведь чем больше, тем лучше?..

Неловкой рукой он поднял руку к голове и наткнулся на что-то… этого не должно быть здесь… Как следует ощупать нельзя, пальцы совсем ничего не чувствуют.

Позже, сказал кто-то внутри, и Хегор согласился, что глаз может подождать. Побрёл дальше, на ходу срывал нежные листья, незрелые ягоды, жевал вместе с черенками, прихватывал подвернувшихся насекомых. Почти не обращал внимания на то, что делало его тело, ноги, руки и челюсти двигались сами.

Что-то преградило путь. Длинная медленно текущая масса воды. Река.

От этого имени пахнуло опасностью, запретом. Но кто-тоуверил, что теперь река не угрожает существованию. Напротив, совершенно необходима.

Хегор шагнул на берег, словно дикий зверь, с оглядкой, прислушиваясь и присматриваясь единственным глазом. Осторожно вошёл в воду по колено, напился и встал, глядя на собственное отражение.

Нет, на человека Хегор был не очень-то похож. Особенно с вот этим украшением. Нечто лишнее. Следует убрать.

Ухватившись обеими руками за обломок стрелы, он попытался вытащить её из глазницы. Оказалось, это больно. Врут байки, что мёртвые ничего не чувствуют.

В конце концов сломал оперенье, нащупал и отломил наконечник, торчащий из затылка. Осколок выглядывал из глазницы, древко было словно источено огнём . Кто-тообещал убрать чужеродное тело, сделать его материю своей. Чужое уничтожается, скоро полностью исчезнет, а потом и глаз вырастет. Сейчас я ускорю процесс, предупредил кто-то внутри, и в голове забилась странная тупая боль, подобная той, какая бывает при режущихся зубах.

Тут Хегор единственным пока глазом увидел рыбу. Ленивая волна облизывала берег, покачивала большую, с локоть, тушку. Вокруг суетились мальки, поклёвывали.

Вперёд, велел кто-то. Необходима биомасса!..

Хегор зарычал, человеческий разум погас в нём. Бросился в воду,

окунувшись с головой, склизкое тело сначала ускользнуло из пальцев, он вцепился, обламывая ногти, порезался о жабры. Выволок рыбину на берег и принялся яростно рвать пальцами, давился костями и сплёвывал, кашлял, икал.

Наконец остались только голова, шкурка да кости. Хегор сыто икнул и повалился ничком.

. Хегор

Проснувшись, Хегор сделал сразу несколько открытий. Во-первых, открыл глаза. Во-вторых, обнаружил, что недавно выросший левый страшно чешется и плохо видит. Хегор осторожно пощупал затылок — бугорок затянулся тонкой кожицей, и на ней росла короткая щетина волос.

В-третьих, он понял, что может нормально соображать. Чужой кто-тоисчез, покрывающая разум дымка раздёрнулась, Хегор чувствовал себя так, словно очнулся после тяжёлой болезни.

Он смутно вспомнил, как всё произошло.

Посмотреть на тварь Стаи. Давняя очень навязчивая идея, что это исправит его ущебность, избавит от болезни. Брат, едва не оборвавший ему уши, отвёл к убежищу. Спазм, стиснувший лёгкие, друида не попросишь о помощи. Забиться в угол, хватая спёртый воздух посиневшими губами.

Плен. Стеноломы и блазни…

Хегор передёрнулся от воспоминаний. Дальше всё распадалось, память зияла пустотами.

Он встал, прошёлся по берегу, снова привыкая смотреть двумя глазами.

Тело перестало казаться одеревеневшим, кожа вернула чувствительность, все суставы гнулись нормально. Хегор с удивлением понял, что стал действительно больше походить на того, кем был раньше — на человека, обычного мальчишку. На всякий случай он суеверно решил не спешить называть себя снова человеком. И, как оказалось, правильно сделал.

Странное ощущение по телу вызывалось тем, что рыбьи кости и лоскутки шкуры, на которых он спал, прилипли к коже, образуя странный орнамент, и теперь медленно погружались в неё.

Хегор подцепил ногтём косточку, она оторвалась неохотно, потянулись нити слизи. Кость оказалась странно размягчённой. Хегор с ужасом уронил, кость закачалась на каких-то соплях. Оторвав, он отбросил в сторону, стал скрести грудь и живот ногтями. Откуда?.. вспомнил, как ел падаль, рвал пальцами и зубами… Упал на колени, чувствуя, как выворачивает нутро, но лишь рот наполнился вкусом гнили, а через мгновение пропал и позыв к рвоте. Странно и страшно изменившееся тело не собиралось расставаться с тем, что в него попало, так или иначе.

Косточки стали совсем прозрачными, утонули в коже, а вот лоскуты чешуи подсохли. Хегор ткнул её пальцем и почувствовал, что чешуйки его собственные. Странное ощущение — как будто на груди выросли ногти.

Всё тело вдруг страшно зазудело. Хегор в ужасе метнулся туда-сюда, заорал, стал рвать с себя лохмотья одежды, жёгшие огнём. Та же самая слизь тянулась за лоскутами, парень разбрасывал их в разные стороны. Боль вдруг пропала, он вертелся на месте, орал. Враг не рядом, он внутри, и что ты с ним можешь сделать?..