Башня Ласточки

Сапковский Анджей

– Если Эмгыр что-то и знает о заговоре князей, – сказала Кантарелла, – то не от Ваттье. Ваттье ему ничего не сказал.

– Продолжай.

– Наступление будет иметь невиданные до сих пор масштабы. В сумме, считая линейные подразделения, резервы, вспомогательные и тыловые службы, в операции примет участие свыше трехсот тысяч человек. И эльфов, разумеется.

– Дата начала?

– Не установлена. Все упирается в снабжение, снабжение же – в проходимость дорог, а никто не в состоянии сказать, когда окончится зима.

– О чем еще поведал Ваттье?

– Плакался, бедняжка, – сверкнула зубками Кантарелла. –

Император опять его облаял и изругал. Принародно. Причиной опять было таинственное исчезновение Стефана Скеллена и его отряда. Эмгыр публично обозвал Ваттье недотепой, начальником служб, которые вместо того, чтобы беззвучно и бесследно изымать людей, сами оказываются захваченными врасплох такими исчезновениями. При этом он произнес какой-то ехидный каламбур, который, однако, Ваттье не сумел точно повторить. Потом император шутливо спросил Ваттье, а не означает ли это, что возникла какая-то другая секретная организация, укрытая даже от него? Умен наш император. Почти по цели бьет.

– Почти, – проворчала Ассирэ. – Что еще, Картия?

– Агента, которого Ваттье держал в отряде Скеллена и который тоже исчез, звали Нератин Цека. Ваттье его, видимо, очень ценил, потому что сильно удручен его исчезновением.

«Я тоже, – подумала Ассирэ, – удручена исчезновением Йедии Мекессера. Но в отличие от Ваттье де Ридо я скоро буду знать, что случилось».

– А Риенс? Ваттье больше с ним не встречался?

– Нет. Не говорил.

Обе долго молчали. Кот на коленях Ассирэ громко мурлыкал.

– Госпожа Ассирэ?

– Да, Картия?

– И долго мне еще играть роль глупой любовницы? Хотелось бы вернуться к занятиям. Посвятить себя научной работе…

– Недолго, – прервала Ассирэ. – Но еще и не очень скоро. Держись, дитя мое.

Кантарелла вздохнула.

Они окончили беседу и попрощались. Ассирэ вар Анагыд согнала кота с коленей, еще раз прочитала письмо Фрингильи Виго, отдыхавшей в Туссенте, и задумалась, поскольку письмо беспокоило. Между строк в нем угадывались какие-то мысли, которые Ассирэ улавливала, но не понимала. Уже миновала полночь, когда Ассирэ вар Анагыд, нильфгаардская чародейка, привела в действие мегаскоп и установила телесвязь с замком Монтекальво в Редании.

На Филиппе Эйльхарт была коротюсенькая ночная рубашечка на тонюсеньких бретелечках, а на щеках и в вырезе декольте – следы губной помады. Ассирэ величайшим усилием воли сдержала гримасу отвращения. «Никогда-приникогда я не смогу этого понять, – подумала она, – и понимать не хочу. Этого».

– Мы можем говорить свободно?

Филиппа сделала рукой широкий жест, укрывая себя магической сферой тайны.

– Теперь да.

– У меня есть сведения, – сухо начала Ассирэ. – Сами по себе они ничего сенсационного не представляют, об этом болтают даже бабы у колодцев. Тем не менее…

– Редания, – сказал Эстерад Тиссен, глядя на карту, – в данный момент может выставить пять тысяч линейных бойцов, из них четыре тысячи – тяжелой конницы. Округляя, разумеется.

Дийкстра кивнул. Подсчет был абсолютно точным.

– У Демавенда и Мэвы была такая же армия. Эмгыр разгромил ее за двадцать шесть дней. То же случится и с войсками Редании и Темерии, если вы их не укрепите. Я поддерживаю вашу идею, Дийкстра, твою и Филиппы Эйльхарт. Вам нужны войска. Вам необходима боевая,

хорошо обученная и прекрасно экипированная конница. И такую конницу вы хотите получить за какой-то жалкий миллион бизантов.

Шпион наклоном головы подтвердил, что и против такого расчета ему возразить нечего.

– Однако, как тебе, несомненно, известно, – сухо продолжал король, – Ковир всегда был, есть и будет нейтральным. С Нильфгаардской империей нас связывает трактат, подписанный еще моим дедом, Эстерилем Тиссеном, и императором Фергусом вар Эмрейсом. Буква данного трактата не разрешает Ковиру поддерживать врагов Нильфгаарда военной силой. Либо деньгами на… военную силу.

– Когда Эмгыр вар Эмрейс задушит Темерию и Реданию, – откашлялся Дийкстра, – тогда он обратит взор свой на Север. Эмгыр никогда не насытится. Может статься, что ваш трактат мгновенно перестанет стоить чего-либо. Только что мы говорили о Фольтесте Темерийском, который договорами с Нильфгаардом сумел купить себе всего-навсего шестнадцать дней мира…

– О, дорогой мой, – отмахнулся Эстерад. – Это, знаешь ли, не аргумент. С договорами о мире дела обстоят так же, как с супружескими пактами – их не заключают с мыслью об измене, а коли уж заключают, то не подозревают в измене противную сторону. А кому это не нравится, тот пусть не женится. Ибо нельзя стать рогачом, не будучи женатым, но, согласись, страх перед рогами – обидное и довольно смешное оправдание вынужденного целибата. А рога в семейной жизни не должны быть темой для рассуждений типа «что было б, если бы?». До тех пор, пока рога не выросли, и говорить не о чем… Кстати, о рогах: как чувствует себя супруг прелестной Мари, маркизы де Мерсей, реданский министр финансов?

– Ваше королевское величество, – натянуто поклонился Дийкстра, – располагает достойными зависти информаторами.

– А и верно, располагаю, – согласился король. – Ты удивился бы, узнав, сколькими и сколь хорошими. Но и тебе нечего стыдиться своих. Тех, которые отираются при моих дворах здесь и в Понт Ванисе. О, слово даю, любой из них достоин высочайшей похвалы.

Дийкстра даже бровью не повел.

– Эмгыр вар Эмрейс тоже не испытывает недостатка в хороших и удачно пристроенных агентах. Поэтому повторяю: государственные интересы Ковира – нейтралитет и принцип pacta sunt servanda. [22] Ковир не нарушает заключенных договоров. Ковир не нарушает договоров даже ради того, чтобы опередить нарушение договоров противной стороной.

22

договора следует выполнять (лат.).

– Осмелюсь заметить, – сказал Дийкстра, – что Редания не предлагает Ковиру нарушать пакты. Редания ни в коей мере не стремится заключить союз либо заполучить военную помощь Ковира против Нильфгаарда. Редания хотела бы… одолжить небольшую сумму, которую мы вернем…

– Мне известно, – прервал король, – как вы возвращаете. Но все это чисто академические рассуждения, ибо я не одолжу вам ни шелонга. А дурной казуистикой меня потчевать незачем, Дийкстра, поскольку она идет тебе, как волку слюнявчик. Есть у тебя какие-нибудь другие, более серьезные, умные и удачные аргументы?