Бастард де Молеон
Шрифт:
– Я, сир, уступаю место вам, моему королю и моему главнокомандующему, – ответил капитан.
– Хорошо, – ответил дон Педро, – значит, все должны исполнять мои приказы.
Стук копыт умолк; послышалось легкое позвякиванье железа, и на землю с грохотом спрыгнул человек в тяжелых доспехах.
Через несколько секунд в палатку вошел Бертран Дюгеклен.
VII. Вепрь, попавший в западню
За коннетаблем, хитро поглядывая по сторонам
Казалось, он появился здесь, чтобы объяснить присутствующим столь молниеносный приезд коннетабля.
Войдя, Бертран поднял забрало и окинул взглядом все общество.
Заметив дона Педро, он слегка поклонился; увидев Энрике де Трастамаре – отвесил почтительный поклон; подойдя к Каверлэ – пожал ему руку.
– Здравствуйте, сир капитан, – спокойно сказал Дюгеклен, – значит, нам досталась добрая добыча. О, мессир де Молеон, прошу прощения, я вас не сразу увидел.
Эти слова, которые свидетельствовали о его явном незнании положения, повергли в изумление почти всех.
Но Бертран, нисколько не обращая внимания на это почти торжественное молчание, продолжал:
– Кстати, капитан Каверлэ, я надеюсь, что к пленнику отнесутся с тем почтением, что приличествует его положению, а главное, его горю.
Энрике хотел было ответить, но дон Педро заговорил раньше:
– Да, сеньор коннетабль, не беспокойтесь, мы отнеслись к пленнику со всем уважением, которого требует обычай.
– Вы отнеслись? – спросил Бертран, изобразив на лице изумление, которое составило бы честь самому искусному комедианту. – Как это, вы отнеслись? Почему вы так говорите, ваша светлость, объясните, пожалуйста.
– Нуда, мессир коннетабль, я повторяю, что мы отнеслись как положено, – с улыбкой ответил дон Педро.
Бертран посмотрел на Каверлэ, который, опустив стальное забрало, был невозмутимо спокоен.
– Я не понимаю, – сказал Дюгеклен.
– Дорогой коннетабль, – начал Энрике, с трудом поднявшись, так как он был избит и помят солдатами; в схватке куча воинов в доспехах едва не задушила его своими железными ручищами. – Дорогой коннетабль, убийца дона Фадрике прав, теперь он наш господин, а мы из-за предательства оказались в плену.
– Что?! – спросил Бертран, обернувшись и бросив такой злобный взгляд, что многие побледнели.
– Вы говорите из-за предательства, так кто же предатель?
– Сеньор коннетабль, – ответил Каверлэ, выступая вперед, – по-моему, слово «предательство» здесь не годится, вернее было бы говорить о преданности.
– Преданности! – вскричал коннетабль, который удивлялся все больше.
– Конечно, о преданности, – продолжал Каверлэ, – ведь мы все-таки англичане – не так ли? – следовательно, подданные принца Уэльского!
– Ладно! Но что же все
– Тогда, сеньор, вы согласитесь – ибо лучше вас никто не знает законов дисциплины, – что я вынужден подчиниться приказу моего государя.
– Вот этот приказ, – сказал дон Педро, протягивая Бертрану пергамент.
– Я читать не научен, – грубо ответил коннетабль. Дон Педро забрал назад пергамент, а Каверлэ, сколь бы храбр он ни был, вздрогнул.
– Ну что ж! – продолжал Дюгеклен. – Кажется, теперь я понял. Король дон Педро был взят в плен капитаном Каверлэ. Он показал охранную грамоту принца Уэльского, и капитан сразу же вернул дону Педро свободу.
– Именно так! – воскликнул Каверлэ, который какое-то время питал надежду, что благодаря своей безукоризненной честности Дюгеклен одобрит все его действия.
– Пока все идет как по маслу, – сказал коннетабль. Каверлэ облегченно вздохнул.
– Но кое-что мне пока неясно, – продолжал Бертран.
– Что же именно? – высокомерно спросил дон Педро. – Только отвечайте поскорее, мессир Бертран, а то все эти допросы становятся утомительны.
– Сейчас скажу, – ответил коннетабль, оставаясь угрожающе-невозмутимым. – Но зачем капитану Каверлэ, освобождая дона Педро, нужно брать в плен дона Энрике?
Услышав эти слова и увидев вызывающую позу, в которую встал Бертран Дюгеклен, произнося их, Мотриль посчитал, что пришло время призвать на помощь дону Педро подкрепление из мавров и англичан.
Бертран глазом не моргнул и, казалось, даже не заметил этого маневра. Только, если такое вообще возможно, его голос стал еще спокойнее и бесстрастнее.
– Я жду ответа, – сказал он. Ответ дал дон Педро.
– Удивляюсь, – сказал он; – французские рыцари столь невежественны, что не могут понять: одним махом заполучить друга и избавиться от врага – двойная выгода.
– Вы тоже так думаете, метр Каверлэ? – спросил Бертран, устремив на капитана взгляд, сама безмятежность которого была не только залогом силы, но и таила угрозу.
– Ничего не поделаешь, мессир, – ответил капитан. – Я вынужден подчиняться.
– Ну что ж! – сказал Бертран. – А я, в отличие от вас, вынужден командовать. Поэтому приказываю вам, – надеюсь, вы меня понимаете? – приказываю освободить его светлость графа дона Энрике де Трастамаре, которого я вижу здесь под охраной ваших солдат, а поскольку я учтивее вас, то не буду требовать, чтобы вы арестовали дона Педро, хотя вправе это сделать: ведь мои деньги лежат у вас в кармане, и вы мой вассал, раз я плачу вам.