Бастующая Россия. Шахтерские забастовочные комитеты и профсоюзы 1988–1995 гг.
Шрифт:
Однако именно «левые» пытались уделять большое внимание забастовочной борьбе. Многие из них добросовестно собирали и публиковали информацию о стачечном движении на страницах своих СМИ. Наиболее информативны в этом плане следующие издания: «Черное знамя» (газета анархистов), «Рабочая демократия» (газета троцкистов), «Рабочий», «Голос», «Информационный бюллетень КАС-КОР» (газеты анархо-синдикалистов), «Бюллетень левого информцентра», «Сообщает информационное рабочее агентство».
Интересны для нашего исследования и газеты социалистов и социал-демократов. Для написания книги нами использованы шестьдесят два социал-демократических и социалистических издания, то есть издания Социал-демократической партии России (СДПР), Российского социал-демократического центра (РСДЦ), Союза молодых социал-демократов (СМСД), блока «Новая Россия», Социалистической партии, а также социал-демократических партий и групп Украины, Белоруссии, Казахстана и Азербайджана выходивших в 1990–1993 гг. Самые известные газеты этого политического направления: «Новости социал-демократии», «Новая жизнь», «Альтернатива», «Сфера» (Саратов), «Республика» (Петрозаводск), «Вятский наблюдатель», «Московский социал-демократ», «Эсдек» (Санкт-Петербург). Многие газеты эсдеков тех лет пытались копировать идеологию
Нерегулярно, но интересно освещалось развитие забастовочного движения в газетах «А и Б» (выходила в 1991 г.) и «Обозреватель» (1991–92 г.), отражавших мнение Социалистической партии (лидер – Б. Кагарлицкий). При работе над диссертацией автор пользовался материалами этих газет, с учетом проФНПРовской позиции лидеров Соцпартии и их полуприкрытой «игре в лейборизм», что нашло отражение даже в самом названии последнего издания.
Для изучения забастовочного движения 1992–93 гг. нам приходилось обращаться и к изданиям, излагающим прокоммунистическую позицию. Под прокоммунистической позицией мы понимаем в данном случае традиционалистскую, антигорбачевскую и антиельцинскую позицию. В политическом смысле это течение политической мысли охватывало широкий круг сторонников – от сторонников радикального сталинизма (членов движения «Единство за ленинизм и коммунистические идеалы», общества Сталин, Всесоюзной коммунистической партии большевиков и большевистской платформы в КПСС) до умеренных почти (но почти!) реформистски настроенных коммунистов из Социалистической партии трудящихся.
На прокоммунистических позициях находились в 1990–91 годах и некоторые ведомственные газеты силовых министерств («Ситуация» (МВД СССР), «Российские милицейские ведомости» (МВД РСФСР)), что недвусмысленно подчеркивало отнюдь не реформистскую позицию их руководителей и давало гражданам СССР пищу для размышления о разногласиях внутри руководства страны.
Изучаемый период был весьма непростым для коммунистов. КПСС распадалась и разлагалась. Процесс дезинтеграции партии, в какой-то мере, инициировался ее руководством во главе с М. С. Горбачевым и А. Н. Яковлевым. 1988 год фактически положил начало открытой внутрипартийной дискуссии о характере и целях реорганизации советского общества. В 1989 были созданы первые прокоммунистические организации вне структур КПСС: Объединенный фронт трудящихся, Интерфронты, движение «Единство за ленинизм и коммунистические идеалы». В 1990 произошел фракционный раскол партии, появились почти несовместимые по взглядам внутрипартийные платформы: большевистская, марксистская, демократическая. Были образованы КП РСФСР и движение «Трудовая Россия», руководство которых начало конфликтовать с М. С. Горбачевым. Все это, а также то, что в 1991 КПСС была запрещена, привело к «взрыву» неформального коммунистического партийного строительства. Возникли Российская коммунистическая рабочая партия (лидер В. Ампилов), Социалистическая партия трудящихся (лидер Р. Медведев), Партия социального прогресса, Союз молодых коммунистов, Российская партия коммунистов, СКП-КПСС, партия «Левая Россия» и ряд других прокоммунистических объединений. Это же привело к созданию новой партийной периодики. При работе над книгой использованы материалы сорока трех неформальных, неофициальных прокоммунистических изданий 1989–93 гг. Среди них федеральных – 16. Наиболее информативные для нашего исследования: «Гласность», «Воля», «Политика», «Народная правда» и «Наша Россия». Использованы также материалы московских и ленинградских коммунистических газет (всего —3 наименования), а также 20 наименований фракционных коммунистических партийных газет, в том числе газеты сталинистов («Борьба», «За Родину! За Сталина!», «Большевик»), газеты коммунистической инициативы («Наш выбор» (Нижний Новгород) и «Бумбараш»). Привлечены материалы 5 газет Российской коммунистической рабочей партии (РКРП), наиболее информативные среди которых «Комментатор», «Трудовая Россия» и «Молния».
Развитию забастовочного и профсоюзного движения уделяли внимание также печатные органы Социалистической партии трудящихся («Левая газета» и «Красная гвоздика»), Объединенного фронта трудящихся («Что делать» и «Контраргументы и факты»), Российской партии коммунистов («Российская правда»), Союза молодых коммунистов, а также СКП-КПСС. Естественно, перечисленные выше издания содержат информацию не только о развитии забастовочного движения, но и о взаимоотношениях активистов движений и активистов компартий.
Мною были изучены газеты профсоюзов, альтернативных системе ВЦСПС-ФНПР: «Независимость», «Соцпроф», «Защита», НПГ России, ПОАТ. Это профсоюзы, построенные в значительной мере на основе забастовочных комитетов, а потому много и охотно печатавших материалы о забастовочном движении. Привлекались к работе двадцать восемь наименований профсоюзной прессы, не принадлежащей системе ВЦСПС-ФНПР, а также газеты типологически близкие к альтернативным профсоюзам организациям – газеты Советов трудовых коллективов (СТК) Москвы и Кузбасса, Совета рабочих Ленинграда, Совета за народную приватизацию, Воркутинского городского рабочего стачечного комитета, студенческих профсоюзов, НПГ Белоруссии
Использовали мы и прессу ФНПР (тринадцать изданий), которая всегда сообщала об удачных акциях этой организации. Самые информативные для нашего исследования газеты это: «Солидарность», «Пролог», «На-гора», «Шахтерский вестник» и «Донецкий рабочий». Эти издания иногда подробно рассказывали о ходе шахтерских стачек.
Однако, говоря о прессе, мы вынуждены констатировать, что далеко не всегда можно доверять ее информации. В 1990–93 гг. нам доводилось быть главным редактором региональной и партийной газеты и чувствовать «на себе» диктат заказчиков, спонсоров и учредителей, видеть, что творческие приемы части журналистов подчас неотличимы от мистификации. В газетах конца 80-х-начала 90-х редко встречаются корректные ссылки на источник информации. Большинство газетных и журнальных статей о забасткомах несут на себе отпечаток экспертократического подхода. То есть представители СМИ пытаются выступить экспертами по описываемой проблеме, навязать свои политические взгляды и читателям, и представителям протестующих территориальных сообществ и коллективов. Во многих статьях звучит назидательный тон и прослеживается стремление журналистов рассказать читателям о том «как надо» создавать профсоюзы или забасткомы. В большинстве газетных заметок о забасткомах «не слышно» голоса рабочих. Редко приводятся тексты документов бастующих. Преувеличиваются успехи той политической силы, от которой зависит СМИ. Поэтому сообщения прессы мы считаем скорее достоверным источником для изучения роли союзников бастующих – журналистов и представителей политических партий, но не всегда достоверным источником по истории развития забастовочного и профсоюзного движения.
В качестве одного из важных исторических источников, который привлекался для исследования, являлись опубликованные материалы статистического учета и другие статистические материалы. Тщательный учет потерь от забастовок, как и учет общей динамики забастовочного процесса в нашей стране налажен лишь с 1991 года. Это не позволяет тщательно анализировать ход забастовочного движения до начала 90-х. Более поздние статистические данные позволяют судить о динамике производственных протестных выступлений. Однако остается неизвестной методика получения и обработки социологических данных о забастовках Госкомстатом СССР и РСФСР, что снижает степень нашего доверия этим данным. Но уже на эти данные показывают, что до 1992 г. шел относительный и абсолютный рост забастовочного движения, а в 1992–1993 гг. наблюдался спад забастовочной борьбы.
Для исследования использовался и такой источник информации как результаты социологических исследований, в первую очередь – материалы опросов и фокус-групп. Назовем условно такие исторические источники историко-социологическими. При написании работы использовались результаты социологических опросов, опубликованных в сборнике «Шахтерское движение: документальные и аналитические материалы» и вышедшей под редакцией Г. Осипова книге «Реформирование России: мифы и реальность». Привлекались также социологические материалы из сборника документов «Забастовка: вынужденная мера защиты законных прав, не тот ли это путь?» 1 .
1
Осипов Г. В., Иванов В. Н., Левашов В. К., Локосов В. В., Хлопьев А. Т. Реформирование России: мифы и реальность / М., Academia, 1994; Шахтерское движение: документальные и аналитические материалы / М., 1992, ч. 1–2.; Забастовка: вынужденная мера защиты законных прав, не тот ли это путь? / М., Профиздат, 1989.
Мне довелось и самому проводить социологические опросы среди участников и организаторов забастовок. В 1992 г. я провел опрос членов Совета представителей НПГ. При этом я столкнулся с неискренностью ряда респондентов. Представители Кузбасса были настроены недоброжелательно к руководству профсоюза (выходцам из Воркуты) и нанятому им аппарату профсоюза. Интервьюеров они воспринимали как часть аппарата, поэтому давали неверную информацию о численности своей организации и ее возможностях.
В 1992 г., нами проведен опрос среди делегатов IV съезда СДПР, который состоялся в июне 1992 г. в г. Москве и г. Люберцы, Московской области. Нам удалось опросить 65 делегатов съезда из 120. Они представляли 44 территориальные организации партии из 105, существовавших в то время. В этих организациях состояло 1984 члена партии из 3,5 тыс. членов СДПР.
В последнее время достоверность результатов, полученных в ходе опросов, подвергается резкой и вполне обоснованной критике. Критики убедительно показали, что на результаты опросов влияет наличие у опрашиваемого мнения о проблеме, которой его спрашивают. Влияет, степень адекватности восприятия вопроса респондентом. И, наконец, влияет наличие в вопросе установки на ответ. Здесь вполне уместно вспомнить и о феномене массового сознания, обозначенном германским исследователем Э. Ноэль-Нойманн как «спираль молчания» 2 . Суть этой концепции состоит в том, что, испытывая генетический страх перед угрозой социальной изоляции, люди охотно и открыто высказывают ту точку зрения, которая по их представлениям, доминирует в их социальном окружении, и, таким образом, усиливают ее, и, напротив, «замолкают» в том случае, если их убеждения и взгляды, по их представлениям, оказываются в меньшинстве, хотя объективно это может быть и не так. Понятно, что во втором случае позиция предполагаемого меньшинства ослабевает и в итоге сходит на нет, попадая в «молчанье». Особенно сильно эффект «спирали молчания» действует в условиях социальной дезинтеграции общественных структур, то есть именно в такие периоды, которые переживала наша страна в 1988–1993 гг. Некоторые исследователи убедительно показали, что в зависимости от установки интервьюера, содержащейся в анкете, зависит результат. Например, при ответе на вопрос об отношении к Президенту так называемый «коэффициент искренности» респондентов колеблется от 40 до 80 %. При этом средний «коэффициент искренности» составляет, примерно, 67 % 3 .
2
https://socioline.ru/pages/elizabet-noel-nojman-spiral-molchaniya.
3
О «коэффициенте искренности» см. например:https://hr-portal.ru/article/kriterii-ocenki-iskrennosti-i-neiskrennosti-sobesednika