Баймер
Шрифт:
Сергей поправил с самым победным видом:
– Веласкес, дурило! И не Веспазиан, а Велизирий. Был такой король кельтов в Африке во время Троянской войны. У него еще жена Аспазия была…
Я удивился:
– Это откуда такая грамотность?
– Из одной киевской RPG-шки, – ответил он гордо. Подумал, добавил победно: – С элементами TSR. Но ты прав, чем больше вбухаешь бабок в комп и Интернет, тем ты сильнее. И доступ повсюду быстрый, что важно.
Хренсман сказал обалдело:
– Веспазиан, Аспазия… Какие слова люди знают! Неужто из Интернета можно чему-то умному? Ладно, не хочешь модерновой мебели, так тому и быть.
Я успокаивающе выставил перед собой руки:
– Копеечную в сравнении с тем, что закупал для Конона. Нам важнее хороший доступ к мировым ресурсам, но это стоит недорого.
Хренсман чисто по-русски почесал в затылке, рожу перекосил набок, брови полезли на лоб.
– Чо-то я совсем дуб в бухгалтерии… или экономика пошла совсем другая? Марсианская? Как это хороший доступ к мировым ресурсам и… недорого?
Сергей подсказал:
– А по-русски! На халяву.
– А-а-а…
– Ни фига не понимаете, – сказал я сердито. – Пришел наш век. Все сокровища мира по Интернету! За копейки.
Я шел по коридору, что сужался за моей спиной в темноте, а впереди разгорается все ярче свет, свечение, будто меня несет по той самой знаменитой трубе, что ведет к жизни после смерти.
Толкнул дверь, солнце из окон, неземное благоухание, божественное сияние вокруг головы ангела за канцелярским столом, ее божественный голос:
– А, это вы, Андрий… Да, он ждет вас. Проходите!
Я запнулся, никогда так не хотелось задержаться, пусть бы Конон лучше в этот момент был очень занятым, ну просто очень…
Я деревянными шагами пересек приемную и, зачем-то постучав в дверь, толкнул ее.
Конон вскинул голову, лицо усталое, осунувшееся, но в глазах что-то от Васьки Буслаева. Сильно постаревшего Васьки Буслаева, оподлевшего, это же гадко вот так пользоваться своим положением, богатством, Вероника не должна так… и он не должен, но себя я постоянно топтал и бил мордой о стену за это подленькое и меленькое интеллигентское злобничанье.
В этом мире, когда важен результат, что могу предложить я? Только чистоплюйские рассуждения, что мир плох, в нем побеждают только плохие, а я в дерьме и на побегушках только потому, что вот такой замечательный и хороший?
– Я что тебя позвал, – буркнул Конон. – Ребятам надо платить. Понимаю, что на энтузиазме бы лучше… но игру за месяц не сделаете, а на дольше энтузиазма не хватит. Вот коммунизм пытались на энтузиазме, да… Сколько ты получал? Нет, лучше по-другому, сколько получает хороший программист?
– По-разному, – ответил я. – Кто как устроится. У нас пока что не квалификация важна. К тому же руководители обычно ни уха ни рыла в нашем деле, так что все зависит от того, кто сумеет боссу больше навешать лапши на ухи.
– Понятно, – ответил он. Почесал в затылке, повторил с усмешкой: – Не один я такой идиот, уже легче… Если положим, скажем, четыреста долларов в месяц, как думаешь?
– Даже слишком, – сказал я опасливо.
– Не бойся, для меня это не суммы. Ладно, пока не сделаете треть баймы – будете получать по триста. Вторая треть – шестьсот. Приступите к последней – будете получать по восемьсот. Сколько, говоришь, надо человек? Пять? Это полторы тысячи в месяц, восемнадцать в год. Вишь, как без калькулятора считаю? Берешься за год? Брехня, уже знаю, что в уме у тебя два. Это сорок тысяч. Ну, а если даже не уложитесь, то и сто – не деньги. Не смотри на меня так… Я вон на дачу в Беловодье семьсот тысяч бросил! Это третья дача, а на фиг мне она?.. Просто родные края, там родился, жил… Но я всего два раза съездил на ту дачу. Никакой от нее радости. А это будет байма, которую я тоже делаю, на которой будет мое имя! Байма, в которой сам поживу с удовольствием! Эх, да не выбрасываю я деньги на ветер, не выбрасываю…
Я развел руками.
– Даже не знаю, что и сказать.
– Тогда молчи, – посоветовал он. – Лучше молчать и сойти за умного, чем заговорить и разом развеять все сомнения.
Голова раскалилась, я писал в ноутбуке имена, стирал, снова писал, прикидывал, к кому на какой козе подъехать. Это Конону я сказал, что Костомар готовый член команды, но сам-то понимаю, что одно дело написать в свободное от творчества время изящный сценарий, другое – сотрудничать регулярно. Тем более взять на себя какие-то обязательства.
Еще труднее будет подъехать к Горецкому, писателю, второму, кого я наметил в жертвы. Моя задача осложняется тем, что писатель, как и академик, оказался на редкость человеком… не стесненным в средствах. Еще при советской власти, в эпоху льгот, он получил от Литфонда шикарную квартиру в элитной части города, дачу в Переделкине, а от зарубежных изданий ему шли немалые суммы в долларах. Тогда доллары были не только без надобности, но и вообще запрещены к употреблению, так что не востребованная из Госбанка сумма росла и росла. Теперь же, когда одни барьеры рухнули, а другие, напротив, возникли… к примеру, со слабыми не считаются, и русских писателей разом перестали переводить за рубежом где бы то ни было, у него оказалась кругленькая сумма, что уцелела, уцелела… Долларов инфляция не коснулась, а он сам оказался слишком ленив, чтобы пытаться куда-то их вкладывать.
И вот сейчас он живет в той же квартире, во дворе в каменном, тоже «сталинском», гараже новенький мерс, продукты берет из соседнего магазина, где цены почти вдвое, зато не бывает очередей, а продавцы – само обаяние.
Раз в месяц какой-нибудь козел из вездетусовочных графоманов, со страниц газет оправдывая свое скудоумие и плагиаторство, начинает вещать, что в литературе существует всего девять тем, идей, сюжетов, и потому, дескать, нет ничего зазорного, что он у кого-то что-то спер. Все воруют, даже Шекспир воровал, вот и я… как Шекспир! Иной договаривается вообще до пяти, а то и трех сюжетов, но другие великодушно расширяют до десяти-двенадцати. Так вот, Горецкий для каждой своей книги находил абсолютно оригинальный сюжет, новые образы, а уж темы, идеи… Он сам смеялся: мир все время меняется, как же идеи и темы могут остаться прежними? Да мне в голову не лезут старые идеи! От новых отбою нет…
Горецкий называл себя человеком старой закалки. Я тоже так долго считал, а как же иначе, если он сам так говорит? – пока не понял, что как раз все эти его чудачества, вроде нежелания давать интервью, и есть признаки человека будущего. В старом добром времени масса писателей самозабвенно токовала перед телекамерами, наперебой давала интервью газетам, выступала на конфах, красовались, читала перед аудиторией, но… где они сейчас?
В литературе остаются только те, кто пишет.
Так что Горецкий для нашего дела просто клад, но заполучить его будет непросто.