Базар житейской суеты. Часть 3
Шрифт:
Леди Саутдаунъ, величественная какъ мистриссъ Сиддонсъ въ «Леди Макбетъ», гордо поднялась съ мста, и приказала заложить лошадей въ свою карету. Какъ же иначе? Если ужь выживаютъ ее изъ собственнаго своего дома, леди Саутдаунъ уйдетъ, пожалуй, на тотъ край свта, чтобы скрыть въ пустыиномъ одиночеств свою тоску.
— Мы и не думаемъ выживать васъ, мама, сказала робкая леди Дженни умоляющимъ тономъ.
— Вы приглашаете такихъ особъ, съ которыми не можетъ встрчаться женщина моего званія и съ моими нравственными свойствами. Завтра поутру я узжаю.
— Благоволите, прошу васъ,
Королевина усадьба. — Сентября 14го 1822. — Любезный братъ мой…
Услышавъ эти ршительныя и ужасныя слова, леди Макбетъ, ожидавшая до сихъ поръ несомннныхъ признаковъ слабости и колебанія со стороны своего зятя, встала съ испуганнымъ видомъ и оставила библіотеку. Леди Дженни взглянула на своего супруга, какъ-будто ожидая позволенія идти за своей матерью, но сэръ Питтъ запретилъ ей повелительнымъ жестомъ двигаться съ мста.
— Не удетъ, сказалъ онъ. Она отдала внаймы свои брайтонскій домъ, и уже успла истратить половину своего годового дохода. Жить въ гостинниц значитъ показать изъ себя раззорившуюся леди: на это не ршится графиня Саутдаунъ. Я уже давно ожидалъ случая принять эти риштельныя мры, мой ангелъ: въ одномъ дом не могутъ быть дв главы — это слишкомъ очевидно. Продолжайте теперь писать подъ мою диктовку:
«Любезный братъ мой, считаю своей обязаныостью извстить васъ, какъ члена нашей фамиліи, о томъ печальномъ происшествіи, которое уже»… и проч.
Словомъ, завладвъ почти всмъ имуществомъ, на которое расчитывали и другіе родственники, Питтъ ршился респектэбльнымъ обхожденіемъ привлечь къ себ всхъ членовъ знаменитой фамиліи, и сообщить Королевнной усадьб джентльменскій блескъ. Ему пріятно было думать, что теперь онъ — единственный представитель дома. Онъ ршился пустить въ ходъ вс свои таланты и вліяніе въ свт, чтобы доставить младшему брату приличное мсто и устроить наилучшимъ образомъ всхъ своихъ племянниковъ и кузинъ. Этого требовалъ нкоторымъ образомъ самый долтъ справедливости, потому-что Питтъ своимъ дипломатическимъ искусствомъ отнялъ у нихъ наслдственныя деньги. Впродолженіе трехъ или четырехъ дней посл смерти баронета, планы его окончательно образовались и созрли. Онъ ршился властвовать справедливо и честно, отстранивъ леди Саутдаунъ отъ всякаго вмшателъства въ его. дла, и приблизивъ къ себ окончательно всхъ своихъ родныхъ.
На этомъ основаніи онъ продиктовалъ письмо къ своему брату Родону, письмо торжественное и выработанное, преисполненное глубокомысленными замчаніями, высокопарными словами и замысловатыми сентенціями, обличавшими въ сочинител умъ обширный и ученость необъятную. Секретарь, писавшій это посланіе подъ диктовку, остолбенлъ отъ удивленія.
«Воображаю, какой ораторъ выйдетъ изъ него въ Палат Депутатовъ!» думала леди Дженни, причемъ не мшаетъ замтить, что по вечерамъ, въ отсутствіе леди Саутдаунъ, Питтъ довольно часто намекалъ объ этомъ своей супруг. «Какъ онъ добръ, уменъ, геніаленъ! А мн казалось прежде, что у него такая холодная натура!.. Нтъ, мужъ мой истинный геній!»
Дло въ томъ, однакожь, что Питтъ Кроли заране выучилъ наизустъ это импровизированное письмо, и сочинилъ
И это знаменитое письмо съ большою чорною бордюрой и чорною печатью, сэръ Питтъ Кроли отправилъ, по принадлежности, къ своему брату, полковнику Родону, въ Лондонъ. Но Родонъ Кроли не обнаружилъ особеннаго удовольствія при чтеніи торжественной эпистолы.
«Стоитъ ли хать въ это скучное мсто? подумалъ онъ. «Зачмъ? Оставаться съ Питтомъ наедин посл обда — смертельная тоска. Ктому же, прогоны взадъ и впередъ обойдутся по крайней мр въ двадцать фунтовъ. Пойтди разв посовтоваться съ Бекки.»
Какъ же не идти? Мистеръ Родонъ Кроли врилъ въ свою Бекки, какъ французскіе солдаты въ Наполеона. Онъ понесъ письмо наверхъ, въ ея спальню, вмст съ шоколздомъ, который онъ каждое утро приготовлялъ для нея своими собственными руками.
Бекки сидла передъ уборнымъ столикомъ, разчесывая свою золотистую голову. Врный супругъ поставилъ передъ ея глазами письмо и шоколадъ на серебряномъ поднос.
— Vive la joie! вскричала мистриссъ Бекки, пробжавъ траурное посланіе, и быстро вскочивъ съ своего мста.
— Чему жь ты радуешься, мой ангелъ? сказалъ Родонъ, любуясь на рзвую миньятюрную фигурку въ утреннемъ фланелевомъ капот и съ распущенными волосами. Старикъ вдь ничего намъ не оставилъ, Бекки. Я получилъ свою долю, когда вступилъ въ совершеннолтіе. Больше мн нечего ждать, Бекки.
— Ты никогда не будешь совершеннолтнимъ, глупый ты старикашка, отвчала Бекки. Бги скорй къ мадамъ Бруно, и закажи ей трауръ для меня. Привяжи крепъ къ своей шляп, наднь чорный жилетъ… да, кажется, у тебя нтъ чорнаго жилета? Вели сшить къ завтрашнему утру и распорядись такъ, чтобы въ четвергъ намъ можно было хать.
— Неужели ты подешь? перебилъ озадаченный Родонъ.
— Разумется, ду. Леди Дженни, въ слдующую зиму, отворитъ для меня вс эти ваши глупые Лондонскіе салоны. Сэръ Питтъ введетъ тебя въ Парламентъ, глупый ты старикашка… лордъ Стейнъ будетъ поддерживать твой голосъ, и все пойдетъ у насъ какъ нельзя лучше. Черезъ годъ, ты можешь быть секретаремъ въ Ирландіи, губернаторомъ въ Вест-Индіи, государственнымъ казначеемъ, консуломъ, или чмъ-нибудь въ этомъ род.
— А вотъ ты и не думаешь, что одни прогоны могутъ раззорить насъ, Бекки, промычалъ Родовъ.
— Какой вздоръ! Мы подемъ въ карет лорда Саутдауна, который долженъ же быть на похоронахъ, какъ членъ фамиліи… или нтъ, всего лучше хать въ дилижанс. Это, знаешь, будетъ имть видъ интересной скромности…
— Родю тоже возьмемъ съ собой? спросилъ мистеръ Кроли.
— Это зачмъ? Кчему платить еще за лишнее мсто? Родя слишкомъ великъ, чтобы сидть ему на колняхъ у меня, или у тебя. Пусть онъ остается въ дтской, подъ надзоромъ компаньйонки. Бриггсъ сошьетъ ему чорное платье. Ступай же и длай, что теб приказано. Не забудь сказать Спарксу, что старикъ сэръ Питтъ приказалъ долго жить, и что, слдовательно, дла наши заблистаютъ на славу. Спарксъ передастъ это Реггльсу, который ужь что-то слишкомъ пристаетъ, бдняга. Пусть они утшаются до поры до времени. Ступай.