Базар житейской суеты. Часть 3
Шрифт:
Ребекка отнюдь не думала скрывать своего прежняго положенія гувернантки при теперешнихъ золовкахъ. Она припомимла имъ этотъ фактъ съ добродушной откровенностью, распросила съ большою важностью объ ихъ настоящихъ занятіяхъ и успхахъ, и взаключеніе сказала, что она думала о нихъ каждый день, и всегда желала удостовриться въ благополучіи ихъ жизни. Въ самомъ дл, слушая ее, никакъ нельзя было сомнваться, что она безпрестанно помышляла о своихъ бывшихъ ученицахъ, и принимала всегда живйшее участіе въ ихъ судьб. Это по крайней мр казалось совершенно очевиднымъ для леди Дженни и молодыхъ ея сестеръ.
— Она нисколько не перемнилась въ эти восемь лтъ, замтила миссъ Роза сестр своей Фіалк, когда он приготовлялись къ обду.
— Эти рыжеволосыя женщины никогда не измняются, отвчала Фіалка.
— Ея
— По крайней мр она не заносится, и помнитъ, что была гувернанткой, замтила миссъ Фіалка, намекая деликатнымъ образомъ, что гувернантки обязаны держаться въ приличномъ разстояніи отъ истинныхъ леди.
Миссъ Фіалка помнила очень хорошо, что она была внукой его высокопревосходительства, сэра Вальполя Кроли; и изъ памяти ея совершенно ускользнуло то маленькое обстоятельство, что мистеръ Досонъ, продавецъ желза въ Модбери, приходился ей ддушкой съ матерней стороны. Много на свт благомыслящихъ особъ, у которыхъ память на эти вещи слишкомъ коротка.
— Быть не можетъ, чтобъ мать ея была танцовщицей, какъ утверждаютъ эти двчонки изъ Пастората, сказала миссъ Фіалка.
— Во всякомъ случа, она не виновата въ своемъ происхожденіи, замтила великодушно миссъ Роза, отличавшаяся, съ нкотораго времени, либеральнымъ образомъ мыслей. Я совершенно согласна съ братомъ, что мы обязаны быть внимательными къ Ребекк, какъ къ члену нашей фамиліи. На тётку Бьютъ смотрть нечего: иное она говоритъ, и совсмъ иное длаетъ. Мн извстно заподлинно, что она хочетъ выдать Катю за Гупера, винопродавца изъ Модбери. На этихъ дняхъ она просила Гупера пріхать въ Пасторатъ. Тетушка Бьютъ — двуличная женщина,
— Интересно знать, удетъ ли теперь леди Саутдаунъ, сказала Фіалка; — она, кажется, слишкомъ свысока посматриваетъ на мистриссъ Родонъ.
— Пусть узжаетъ, тмъ лучше, отвчала сестра. Мн ужь давно надоли эти «Восторгнутые Классы» и «Слпыя Прачки». Пусть узжаетъ, туда и дорога.
Въ эту минуту раздался обденный звонокъ, и молодыя леди спустились внизъ, тщательно избгая въ галлере того мста, гд стоялъ извстный гробъ, охраняемый двумя факельщиками.
Но незадолго передъ обдомъ, леди Дженни повела Ребекку въ приготовленные для нея аппартаменты, которые, какъ и вс комнаты древняго замка, приняли значительно-улучшенный видъ порядка и комфорта впродолженіе кратковременнаго управленія Питта. Здсь леди Дженни пересмотрла скромные сундучки своей невстки, внесенные въ ея будуаръ и спальню, и помогла ей при снятіи дорожнаго туалета.
— Ахъ, какъ хотлось бы мн идти въ дтскую и взглянуть на вашихъ милыхъ малютокъ! сказала мистриссъ Родонъ.
Об леди посмотрли другъ на друга умилительными глазами, и обнявшись, пошли въ дтскую.
Оказалось, по словамъ Бекки, что четырехлтняя Матильда была самой очаровательной двочкой, какую только свтъ производилъ, и еще не было въ мір такого умнаго, прекраснаго, геніальнаго ребснка, какъ двухлтвій сынокъ леди Дженни, блдный, подслповатый и огромноголовый.
— Мн кажется, что мама ужь слишкомъ часто даетъ ему лекарства, сказала леди Дженни со вздохомъ. Я думаю иной разъ, что намъ всмъ было бы лучше безъ лекарства. Питтъ даже увренъ въ этомъ.
И затмъ леди Дженни и ея вновь пріобртенная подруга пустились въ медицинскую консультацію относительно врачеванія многоразличныхъ болзней, неизбжно сопряженныхъ съ возрастомъ дитяти — о чемъ, если не ошибаюсь, преимущественно любятъ разсуждать чадолюбивыя мамаши, и чуть-ли не вс женщины безъ всякихъ исключеній. Лтъ пятьдесятъ назадъ, писатель этой повсти, въ ту пору весьма интересный мальчикъ, удалился однажды посл обда на дамскую половину вмст со всми прекрасными леди, и я отлично помню, что вс он разсуждали тогда главнйшимъ образомъ о цленіи различныхъ недуговъ. Предложивъ недавно двумъ или тремъ изъ нихъ пару вопросовъ медицинскаго свойства, я убдился окончательно, что времена съ тхъ поръ не измнились въ этомъ отношеніи ни на волосъ. Пусть прекрасныя читательницы обратятъ свое внимавіе
Завладвъ такимъ-образомъ, безъ малйшаго труда, нжною внимательностью дочери, неутомимая мистриссъ Бекки ршилась немедленно подвести подкопы подъ неприступную леди Саутдаунъ. Улучивъ удобную минуту остаться съ нею наедин, она вдругъ повела рчь насчетъ дтской, и объявила положительно, что ея собственный сынокъ былъ спасенъ — дйствительно спасенъ — посредствомъ каломели, тогда-какъ вс парижскіе доктора единодушно признали его неизлечимымъ. Замтивъ благопріятный результатъ этого маневра, Ребекка припомнила весьма-кстати, какъ часто она имла наслажденіе слышать о душевныхъ свойствахъ леди Саутдаунъ отъ ученйшаго и достопочтеннйшаго Лоренса Грилльса, начальника той самой капеллы, которую она посщала по воскресеньямъ. Она осмливалась питать надежду, что, при всей ея разсянности и свтскомъ легкомысліи, умъ ея и сердце еще не утратили способности къ серьезнымъ размышленіямъ о сует мірской и непрочности земныхъ благъ. Она изобразила живйшнмй красками, сколько, въ этомъ отношеніи, одолжена была мистеру Кроли, настоящему владльцу усадьбы, и слегка коснулась интересной повсти изъ «Слпой Прачки», которую она читала съ душевнымъ умиленіемъ. Въ заключеніе, мистриссъ Бекки освдомилась о геніальной сочинительниц «Слпой Прачки», и съ восторгомъ узнала, что это была леди Эмилія Горнблауэръ, урожденная Саутдаунъ, пребывающая теперь въ город Кап, гд достойный супругъ ея питаетъ сильную надежду распространить общество Кувыркателей во всей Каффраріи.
Но вдовершеніе эффекта, мистриссъ Бекки, немедленно посл погребальной церемоніи, почувствовала сильную боль подъ ложечкой, и окончательно пріобрла благосклонность леди Саутдаунъ, когда обратилась къ ней за медицинскимъ совтомъ. Помощь оказана была съ рдкимъ великодушіемъ. Въ ночной кофт и окутанная простыней, вдовствующая леди Саутдаунъ, какъ истинная леди Макбетъ, пришла ночью въ спальню Ребекки, съ пачкой эстетически-умозрительныхъ трактатовъ и микстурой собственнаго приготовленія, предлагая то и другое для физическаго и моральнаго врачеванія мистриссъ Родонъ.
Бекки съ жадностью приняла эстетически-умозрительные трактаты, и завязала продолжительную бесду о недужномъ состояніи души, надясь этимъ средствомъ спасти отъ врачеванія свое тло. Но когда эстетически-умозрительная бесда истощилась, леди Макбетъ не хотла выйдти изъ спальни, пока ея паціентка не опорожнитъ всей стклянки, и бдная мистриссъ Родонъ принуждена была, положивъ руку на сердце, проглотить всю жидкость передъ самымъ носомъ безпардонной мучительницы, которая наконецъ, съ благословеніемъ на устахъ, оставила свою жертву.
Микстура не доставила большого утшенія мистриссъ Бекки, и лицо ея подернулось довольно некрасивыми гримасами, когда пришелъ къ ней Родонъ, и услышалъ о томъ, что случилось. Онъ разразился самымъ громкимъ смхомъ, когда Бекки, съ обычнымъ остроуміемъ, изобразила передъ нимъ вс подробности пытки, которую она вытерпла отъ леди Саутдаунъ. читатель уже могъ замтить, что остроуміе и веселость не оставляли Ребекку даже въ самыхъ критическихъ случаяхъ ея жизни. Она готова была веселиться насчетъ собственнаго спокойствія и здоровья, лишь бы только доставить удовольствіе свогоіъ ближнмъ. Лордъ Стейнъ и молодой лордъ Саутдаунъ въ Лондон вдоволь хохотали надъ этой исторіей, когда Родонъ и его супруга возвратились въ свою резиденцію на Курцонской улиц. Бекки съ рдкимъ совершенствомъ разыгрывала всю эту сцену. Она надвала кофту и ночной чепчикъ и, становясь среди комнаты, пускалась въ длинныя диссертаціи эстетически-умозрительнаго свойства, выхваляя притомъ чудодйственную силу микстуры съ такимъ удивительно-подражательнымъ искусствомъ, что зрителямъ казалось, будто они видятъ передъ собою вдовствующую леди Саутдаунъ съ ея огромнымъ римскимъ носомъ.