Базар житейской суеты. Часть 4
Шрифт:
Здсь голосъ мистриссъ Эмми заколебался, задрожалъ, и она поспшила укрыть свое лицо на плеч своего покровителя и друга.
Майоръ обвилъ ея станъ своими руками, и держалъ ее въ объятіяхъ, какъ ребенка, что впрочемъ не мшало ему цаловать головку мистриссъ Эмми:
— Я не перемнюсь, Амелія, сказалъ онъ, любйте меня какъ брата, больше я ничего не требую. Позвольте мн только видть васъ какъ-можно чаще.
— О, да; приходите къ намъ какъ-можно чаще! подтвердила мистриссъ Эмми.
Такимъ-образомъ майору Доббину предоставлена была полная свобода смотрть во вс глаза, любоваться на свою возлюбленную и облизываться, сколько ему было угодно. Такъ, по обыкновенію, мальчишки-школьники, у которыхъ нтъ ни пенни въ карман, облизываются при взгляд на лукошко пирожницы, тартинки и тминныя коврижки.
ГЛАВА LIX
Новая жизнь и новыя лица
Фортуна вновь обратилась лицомъ къ мистриссъ Эмми и подарила ее ласковой улыбкой. Намъ пріятно вывести ее изъ этой низшей сферы, гд она, такъ сказать, пресмыкалась до сихъ поръ, и мы съ удовольствіемъ идемъ за нею въ образованный, высшій
Скепъ добился чести быть партнеромъ знаменитой фирмы за два года передъ тмъ, какъ она обанкротилась на мильйонъ и пустила по-міру цлыя сотни индійскихъ торгашей.
Честный Скепъ разорился вмст съ другими. Убитый горемъ шестидесяти-пяти-лтній старецъ, онъ отправился въ Калькутту устроивать и поправлять дла знаменитой фирмы. Вальтеръ Скепъ, взятый до окончанія курса изъ итонской коллегіи, вступилъ конторщикомъ въ новый торговый домъ. Флоренса Скепъ и Фанни Скепъ ухали съ матерью въ Булонь, и больше мы ничего объ нихъ не услышимъ. Коротко и ясно: Джой вступилъ во владніе оставленнымъ домомъ, скупилъ ковры прежнихъ жильцовъ, ихъ буфеты, и съ чистою совстію принялся любоваться на себя въ огромныхъ зеркалахъ, отражавшихъ незадолго передъ тмъ прекрасныя лица молодыхъ двицъ. Продавцы имущества Скепа, получивъ сполна вс деньги, оставили свои карточки мистеру Седли изъявивъ готовность оказывать услуги, необходимыя въ его новомъ хозяйств. Длинные лакеи, въ блыхъ жилетахъ, прислуживавшіе за столомъ мистера Скепа, зеленьщики, разносчики и молочники оставили свои адресы и подружились, на всякой случай, съ буфетчикомъ новаго хозяина. Мистеръ Чомми, трубочистъ, пережившій три послднія фамиліи, занимавшія этотъ домъ, старался преимуществепно обратить на себя благосклонное вниманіе буфетчикова помощника, котораго прямою обязанностію было покровительствовать мистриссъ Эмми въ ея прогулкахъ по улицамъ столицы. Онъ носилъ узенькіе гультики со штрипками, и фракъ его блисталъ свтлйшими пуговицами.
Хозяйственное заведеніе новаго господина имло, впрочемъ, довольно скромный характеръ. Буфетчикъ Джоя былъ въ то же время каммердинеромъ, и къ чести его мы обязаны сказать, что онъ напивался пьянъ только въ рдкихъ случаяхъ, когда этого требовало особенное уваженіе къ винамъ его господина. Для мистриссъ Эмми наняли особую служанку, получившую свое первоначальное воспитаніе въ загородномъ имніи альдермена, сэра Вилльяма Доббина. Это была добрая двушка, совершенно обезоружившая мистриссъ Эмми, которая сначала испугалась одной мысли имть при себ горничную, и никакъ не понимала, зачмъ ей такая особа. Оказалось, однакожь, что двушка могла принести существенную пользу въ новомъ хозяйств: она ухаживала за мистеромъ Седли, который теперь оставался почти безвыходно въ своей комнат и не принималъ никакого участія въ домашнихъ развлеченіяхъ и увеселеніяхъ.
Немедленно посл водворенія въ дом брата, мистриссъ Эмми начала принимать безпрестанные и разнообразные визиты. Леди Доббинъ и дочери ея пріхали поздравить ее съ счастливой перемной въ житейскихъ длахъ, и засвидтельствовать ей свою душевную радость и искренне уваженіе. Съ этою же цлью миссъ Осборнъ прискакала изъ Россель-Сквера въ фамильной карет съ пламенными гербами. Повсюду разнеслась молва, что мистеръ Джой богатъ неизмримо. Старикъ Осборнъ не запрещалъ Джорджиньк навщать своего дядю.
— Еще бы! Тутъ ничего нтъ дурнаго, если, кром моего имнія, онъ овладетъ наслдствомъ посл Джозефа Седли, говорилъ мистеръ Осборнъ. Мы сдлаемъ изъ него джентльмена на славу, и вотъ увидите, что мистеръ Джорджъ будетъ гремть въ парламент еще до моей смерти. Вы можете, миссъ Осборнъ, навстить его мать, хотя разумется, она не должна показываться мн на глаза.
И на этомъ основаніи, миссъ Осборнъ сдлала визитъ скромной вдов. Эмми, конечно, была очень рада видть тетку своего Джорджиньки, и этотъ юный джентльменъ могъ теперь безпрепятственно навщать свою мать. Два или три раза въ недлю ему позволялось обдать на Джиллиспай-Стрит, гд тотчасъ же забралъ онъ подъ свою команду всхъ слугъ и всхъ своихъ родственниковъ, точь въ точь какъ на Россель-Сквер.
Однакожь юный Джорджъ былъ всегда почтителенъ къ майору Доббину, и въ присутствіи этого джентльмена велъ себя очень скромно. Мальчикъ умный и смышленый, онъ въ нкоторой степени даже боялся майора, и всегда удивлялся его добродушію, простот, его разнообразной учености, любви къ истин и справедливости. Такого человка Джорджинька еще не видлъ на кратковременномъ поприщ своей жизни. Онъ полюбилъ душевно своего крестнаго отца, съ восторгомъ гулялъ съ нимъ въ парк и жадно вслушивался въ каждое его слово. Вилльямъ говорилъ Джорджу объ его отц, объ Индіи, Ватерлоо, обо всемъ говорилъ только не о себ самомъ. Какъ-скоро Джорджимька принимался слишкомъ важничать и мечтать, майоръ подшучивалъ надъ нимъ очень остроумно, и мистриссъ Осборнъ находила эти шутки чрезвычайно колкими. Однажды они пошли въ театръ, и мальчикъ объявилъ заране, что онъ, какъ порядочный джентльменъ, не намренъ сидть въ партер. Не длая никакихъ возраженій, майоръ отвелъ его въ ложу, оставилъ тамъ одного, и самъ поспшилъ занять мсто въ креслахъ. Едва прошло нсколько минутъ, какъ онъ почувствовалъ дтскую руку на своемъ плеч, и затмъ лайковая перчатка маленькаго денди дружелюбно протянулась къ его рук. Джорджъ увидлъ нелпость своего упрямства, и спустился внизъ изъ верхнихъ областей. Нжная и благосклонная улыбка проглянула на лиц майора, когда онъ встртился съ глазами упрямца, обратившагося на истииный путь. Онъ любилъ этого мальчжа, какъ любилъ все, что могло имть какое-нибудь отношеніе къ мистриссъ Эмми. Съ какимъ восторгомъ услышала она объ этомъ безпримрномъ благородств юнаго Джорджа! Въ глазахъ ея заискрилась необыкновенная нжность, когда она взглянула на Вилльяма, и ему показалось, будто щеки мистриссъ Эмми зардлись въ эту минуту самымъ яркимъ румяицемъ.
Джорджинька между-тмъ неутомимо разсыпался въ похвалахъ майору почти всякой разъ, какъ оставался наедин съ своей мама.
— Можно ли не любить его, мама? говорилъ однажды мастеръ Джорджъ. Доббинъ знаетъ кажется вс науки, и при всемъ томъ онъ ничуть не похожъ на этого стараго Виля, который всегда хвастается своей латинью и длинными словами: ты вдь это замтила, мама? Мой товарщи въ пансіон зовутъ его «Длиннохвостымъ». Я первый далъ ему это прозвище: не правда ли, какъ оно хорошо?.. Доббинъ читаетъ по-латин съ такою же легкостію, какъ по-англійски и по-французски, это ужь я теб говорю. Когда мы гуляемъ вмст, онъ разсказываетъ мн множество интересныхъ анекдотовъ о моемъ папа … o себ только ничего не говоритъ. А вотъ, за обдомъ у ддушки, полковникъ Бокклеръ разсказывалъ намъ, что майоръ Доббинъ — одинъ изъ храбрйшихъ офицеровъ во всей арміи, и не разъ отличался удивительными подвигами. Ддушка былъ очень изумленъ, и сказалъ: «Неужьто! А я, дескать, думалъ, что ему не спугнуть и гуся!» — Нтъ, мама, спугнетъ, ужь за это я ручаюсь: не правда ли?
Эмми засмялась, и подумала, что на этотъ предметъ, вроятно, достанетъ храбрости у майора.
Но если существовала искренняя прдвязанность между Джорджемъ и майоромъ, мы должны признаться съ нкоторымъ прискорбіемъ, что дядя и племянникъ, повидимому, не слишкомъ любили другъ друга. Въ короткое время Джорджинька мастерски выучился надувать свои щеки, и засовывать руки въ карманные жилеты, передразнивая старика Джоза съ такимъ совершенствомъ, что никто не могъ удержаться отъ смха, особенно, когда онъ произносилъ на манеръ своего дядюшки: «Ахъ, Боже мой, не говорите этого, не говорите!» Слуги невольно фыркали впродолженіе обда, когда мистеръ Джорджъ, пришепеливая и картавя, требовалъ какой-нибудь вещи, не бывшей за столомъ. Даже мистеръ Доббинъ покатывался со смху, любуясь на подражательное искусство своего крестяика. Если Джорджъ не осмливался передразнивать дядю въ глаза, то единственно потому, что это строго-настрого запретилъ ему мистеръ Доббинъ. Просьбы испуганной Амеліи тоже удорживали въ приличныхъ границахъ этого маленькаго шалуна. При всемъ томъ, достойный сановникъ Индіи былъ, казалось, проникнутъ смутнымъ сознаніемъ, что племянникъ не чувствуетъ къ нему достойнаго уваженія. Не желая подавать повода къ насмшкамъ, мистеръ Джой былъ до крайности робокъ, щепетиленъ, и, слдовательно, вдвое смшонъ въ присутствіи мистера Джорджа. Какъ-скоро заране становилось извстнымъ, что въ такой-то день юный джентльменъ будетъ обдать у своей матери на Джиллиспай-Стрит, мистеръ Джой обыкновенно уходилъ изъ дома, отговариваясь тмъ, что ему необходимо переговорить съ своими пріятелями въ клуб. И никто, казалось, не былъ огорченъ отсутствіемъ Джоя. Въ т дии старикъ Седли обыкновенно выходилъ изъ своего убжища, и въ столовой собиралось маленькое общество, въ которомъ неизбжно принималъ участіе майоръ Доббинъ. Онъ былъ истиннымъ ami de la maison, другомъ старика Седли, другомъ мистриссъ Эмми, другомъ Джорджиньки, совтникомъ и правою рукою мистера Джоя.
— Судя потому, что мы видимъ и слышимъ, ужь право, было бы ему гораздо лучше оставаться въ Мадрас! замчала миссъ Анна Доббинъ въ Кемберъуэлл.
— Ахъ, миссъ Анна! Неужели вамъ досадно, что майоръ не женился до сихъ поръ?…
Джозефъ Седли старался зажить наширокую ногу, какъ подобаетъ истинному джентльмену съ его высокими талантами. Должностныя запятія были, разумется, брошены имъ тотчасъ же по прізд въ Лондонъ. Первымъ и существеннымъ пунктомъ было сдлаться членомъ Восточнаго Клуба, гд онъ проводилъ утренніе часы въ обществ своихъ индійскихъ собратій; тамъ онъ обдалъ, и оттуда проводилъ домой гостей.