Бедная Настя. Книга 1. Там, где разбиваются сердца
Шрифт:
— Доброго здоровья, барин! — поклонился Никита. — Письмо у меня к вам! Срочное!
Корф взял протянутый ему конверт и, извинившись перед Анной, снова подошел к окну, чтобы прочитать письмо. Глядя на то, как вмиг посуровело лицо барона, у Анны тихонечко заныло сердце. Она обернулась к приехавшему и сказала ласково:
— Здравствуй, Никита!
Никита был ее другом и защитником с детства. Анна знала, что он тайно влюблен в нее, но сама не испытывала ответного чувства и оттого всегда старалась держаться чуть обособленно, чтобы не навредить. Анна боялась, что обычную заботливость, свойственную ее натуре, Никита мог принять за нечто большее. И поэтому чувство его было светлым, но безответным и, похоже, безнадежным.
— Анна… — заговорил Никита и осекся.
— Что?
— Да так… Прости, глупость хотел сказать…
— Скажи — я не воспитатель, ругать не стану.
— Красивая ты слишком…
— Да неужели так бывает — слишком? — улыбнулась Анна.
— Выходит, что бывает… прости, — потупился Никита.
— А что ты извиняешься? — поддержал его барон, закончив читать письмо. — Она сегодня действительно необычайно хороша! Это успех окрылил ее — вчера Анна пела на балу, и все были восхищены ее пением.
— Еще бы, ясное дело…
— За письмо тебе спасибо, вот только — от кого оно?
— Не серчайте, барин, но просили тайну не выдавать. И спешить мне надо обратно, пока господин управляющий меня не хватились — дело-то секретное, никто о моем отъезде в Петербург не знает.
— Да я не сержусь, Никита, — задумчиво сказал барон, — ты поступил правильно. Теперь ступай поскорее и клятву свою храни.
— Всего хорошего, барин, — поклонился Никита и еще раз с тоской посмотрел на Анну, — и тебе, Аннушка… Ну, будьте…
Анна проводила его до двери и вернулась к барону.
— Что-то случилось, Иван Иванович?
— Я всегда подозревал, что Долгорукая — женщина завистливая, — негромко сказал барон после паузы. — А теперь вижу, что она еще и нечиста на руку. Она считает, что мое поместье принадлежит ей. Если верить автору письма, она утверждает, что я не выплатил долг ее покойному супругу.
— А кто написал это письмо?
— Автор пожелал остаться анонимным.
— Стоит ли доверять такому посланию? — засомневалась Анна. — Честный человек подписался бы.
— Возможно — да, а может быть — и нет. В жизни бывают разные обстоятельства, — покачал головой барон. — Но что-то подсказывает мне, что дело здесь действительно нечисто. И я должен немедленно отправиться в поместье и узнать все наверняка… А вот и ты, Владимир! Хорошо, что пришел!..
В распахнутых с силой дверях кабинета появился Корф-младший. Владимир выглядел ужасно — он не спал практически всю ночь, много пил, а когда проваливался в подобие сна, то на него тут же налетали кошмары. Владимир вошел в кабинет стремительно и казался озлобленным.
— Я немедленно уезжаю в поместье по срочным делам, — сообщил сыну свое решение барон.
— А вам не понадобится моя помощь? Я готов следовать вместе с вами.
— Нет, благодарю тебя. Я хочу, чтобы ты остался здесь и позаботился об Анне. Я пока не знаю, сколько мне придется отсутствовать.
— В доме полно слуг, — резко сказал Владимир. — Отчего бы им не позаботиться друг о друге?
— Анна — не служанка, и не смей больше говорить так! — возмутился барон.
— Как угодно. Но я не собираюсь играть в эти игры!
— Пока я жив — или ты будешь меня слушаться, или у меня не будет сына!
— Отец, я давно хотел задать вам один вопрос, — Владимир бросил на Анну взгляд, полный ненависти. — Почему о крепостной девице вы заботитесь больше, чем обо мне, своем сыне?
— Причина тебе известна. И я не намерен продолжать этот бессмысленный разговор!
— В таком случае желаю вам приятного пути, и… позвольте мне откланяться, — Владимир криво усмехнулся и нетвердой походкой вышел из кабинета отца.
— Мне очень жаль, что тебе пришлось все это выслушивать, — обернулся барон к Анне.
— Что вы, Иван Иванович… Я хорошо понимаю, отчего он обижен.
— Но Анна!..
— Мне кажется, вы к нему излишне требовательны и суровы, — заступилась она за Владимира.
— Мой сын — человек военный, и к дисциплине ему не привыкать.
— Но он же — ваш сын! И тоже нуждается в отцовских любви и внимании!
— Я никогда не обижал его этим. Скорее, мне часто приходилось напоминать ему о том, что он мой сын, — с грустью в голосе сказал барон и вздохнул.
— Я думаю, мне лучше поехать с вами в поместье.
— Но как же прослушивание?
— Если господин Оболенский счел мое пение достойным для сцены, то, я уверена, он не откажется прослушать меня и после возвращения, — Анна была полна решимости, основанной на двух серьезных причинах. Во-первых, внутреннее чувство подсказывало ей, что барона ожидают в имении не совсем приятные события, а, во-вторых, она искренне страшилась оставаться в Петербурге в полной власти неуравновешенного Владимира.
— Возможно, ты права, — обдумывая ее предложение, сказал барон. — Пожалуй, я смогу уговорить Сергея Степановича приехать к нам в поместье. Там и устроим прослушивание. Как тебе такая идея?
— Благодарю вас! Так я могу собираться?
Барон кивнул. Анна тут же побежала к себе за саквояжем. В коридоре она столкнулась со стремительно входившим в дом Репниным. Анна буквально влетела в его объятья, и Михаил не стал ее сразу отпускать.
— Извините… — зардевшись, пробормотала Анна.