Бедная Настя. Книга 7. Как Феникс из пепла
Шрифт:
— Ах, так у вас бессонница! — многозначительно усмехнулся «барон». Она услышала, как он поставил лампу на стол, потом взял со стола какую-то коробочку (тихо, но явственно звякнул крючочек откинутой крышки), а дальше — только шум борьбы и сдавленные стоны Долгорукой, все умолявшей не трогать ее. Сопротивление длилось недолго, и вскоре Мария Алексеевна затихла — было понятно, что «барон» усадил ее на кресло близ стола, и какое-то время до Анны доносились только всхлипы Долгорукой и все тот же странный, медицинский звук, как будто стекло и металл соприкасалисьдруг с другом. Наконец Долгорукая испустила протяжный вздох и, судя по всему, очнулась.
— Зачем вы делаете это со мной, Жан? — усталым и бесцветным голосом спросила она, и Анна не преминула отметить: так вот, кого здесь называют «Жан»! Теперь понятно, чьих рук — поджог имения ее семьи. Анна сильно сжала губы — боль и ненависть переполняли ее, но выдать себя она не имела права — на карту было поставлено слишком многое.
— А зачем вы, княгиня, явились в мой кабинет среди ночи? Что искали здесь, зная, что меня в доме нет? — глухим и равнодушным голосом спросил «барон».
— Я… на память, — пролепетала Долгорукая, — хотела взять что-нибудь на память.
— Что-то я не помню в вашей истории болезни диагноза клептомания, — недобро хмыкнул «барон». — Вы лучше скажите, что пытаетесь разузнать? И главное — для чего? Разве вы не получили того, что я вам обещал? Или с вами плохо обращаются? Если Полька что не так сделала — только скажите, выгоню взашей, эта баба, даром что вольную получила, все равно ничего другого, кроме как по-собачьи хозяину служить, не умеет. Так в чем же дело, Мария Алексеевна? Чего вы ищете? Сами что придумали или надоумил кто?
— Я в чужих советах не нуждаюсь! — вскинулась княгиня.
— А вот это я знаю хорошо, — продолжал «барон». — Так значит, сами что-то затеяли? Только вот что, дорогая княгинюшка… — по тому, как дернулась Долгорукая, всей спиной втиснувшись в кресло (Анна слышала, как заскрипели крючки на ее корсете), она поняла, что «барон» вплотную, приблизившись к княгине, навис над нею с угрозами, — со мной этот фокус не пройдет! Я наслышан, как вы можете быть благодарной, особенно по отношению к тем, кто немало доброго сделал для вас.
— Что вы, Жан, Иван Иванович, что вы… — заелозила Долгорукая.
— Я вам — не супруг ваш слабохарактерный да покалеченный, — прошипел «барон». — Я себя обмануть не дам…
— Вот она где! — вдруг раздался от двери в кабинет голос Шулера, за которым Анне послышалось и виноватое причитание Полины.
— А! Явились, голубчики! — воскликнул «барон». — Опять Полина проспала?
— Соснула, соснула малость, хозяин, — принялась было голосить Полина, бухаясь перед дверью на колени, но, по-видимому, «барон» одарил ее столь выразительным взглядом, что она тут же перешла на шепот, — виновата я, только прикорнула чуток, а она, окаянная, шасть — ключ у меня из кармана вынула и бежать.
— Малость? — бросился приструнить жену Шулер. — Да от твоего храпа полдома проснулось!.. — Кажется, он замахнулся на Полину, и та тихонько взвизгнула, отстраняясь от его руки. — Я, ваше сиятельство, как понял, что Полька опять проштрафилась, так сразу — наверх, ну а потом — княгиню искать бросился.
— Какая расторопность! — язвительно сказал «барон». — Ты бы лучше прежде за ней смотрел, а то исправлять-то все мастера. Ладно! Довольно суеты, ведите сейчас же княгиню в ее комнату, да на сей раз заприте на ключ и к кровати привяжите.
— Так она уж спит, поди, — подала голос Полина.
— Это пока лекарство действует. — «Барон» перешел к креслу за столом, пропуская управляющего к Долгорукой. — Кто знает, как скоро она встанет и что еще учудит… Да осторожнее с нею, чтобы не упала, не разбила себе чего, нам здесь врач ни к чему. Ступайте!
Было слышно, как Шулер с Полиною повели княгиню наверх, а «барон», догадалась Анна, принялся осматривать кабинет и предметы на столе, пытаясь понять, удалось ли что-то обнаружить княгине или нет. Потом Анна услышала, как он открывает сейф, и не удержалась — выглянула из-за шторы, но, увы, судя по всему в сейфе никаких бумаг «барон» не хранил: там стояла знакомая ей шкатулка с драгоценностями и лежали приходные книги имения. Когда «барон» вынул ключ из замка, закрывая сейф, в кабинет вернулся управляющий.
— Все в порядке, ваше сиятельство, — с подобострастием изогнувшись доложил Шулер. — Спит как убитая.
— Ты вот так не шути, — почему-то озлился «барон». — Мне лишние проблемы ни к чему!
— Не извольте беспокоиться, Иван Иванович, — тут же стал оправдываться Шулер, — но и волоска с ее головы не упадет.
— То-то же, — вздохнул его хозяин. — Ну что у вас еще?
— Так ведь… — замялся было Шулер. — Она приехала.
— Вот как… — после недолгой паузы произнес «барон». — Опередила-таки меня, Анастасия Петровна! Одна она или с поверенным? А ты ее, как положено, принимал? Не обидел, не нахамил? А то я тебя знаю!
— Ни боже упаси! Пальцем не тронул, пылинки с нее сдувал! — принялся клясться Шулер. — А приехала она одна, и я ее в гостевую поселил…
— Так что же ты молчишь! — зашипел «барон». — Это рядом совсем, она ведь тоже от вашего шума проснуться могла!
— Никак нет-с! — забормотал управляющий. — Я первым делом проверил — как с вечера закрылась на ключ, так и спит!
— Ох, если врешь, я с тебя три шкуры спущу! — Дело, по-видимому, дошло до кулака перед носом Шулера, потому как управляющий сделался шелковым и залепетал быстрее и жалобнее прежнего.
— Не извольте волноваться, Иван Иванович, я ваше сиятельство не подведу, я все, как надо сделаю, изверчусь, расстараюсь, будете довольны…
— Хорошо, хорошо, иди, — смилостивился «барон», — надоели вы мне! Думал, отдохну с дороги, а вы мне тут карусель устроили! Вон ступай, да поживее. Думаю, день у нас завтра нелегкий предстоит, с баронессой так просто в «дурака» не сыграешь…