Бедовая ведьма для Котовасино
Шрифт:
– Не переживайте, вылечу вашего папу!
– Это мамка наша, - шепнула Малуша, поставив рядом керосинку.
– Простите, - оконфузилась я, а еще ведьма.
– Да ладно, - жена лешего махнула рукой и вытерла слезы.
– Вы уж все, что надобно, делайте, лишь бы выжил, умоляю! Мы небогато живем, конечно, но отработаем вам, как скажете!
– Сделаю все, что смогу, - тихо ответила, начиная осмотр.
– И никаких долгов не будет, я ворожея на муниципальном обеспечении, не переживайте.
– Да?
– кикимора так удивилась, что даже плакать перестала.
–
– Я не Варя, - отрезала в сердцах, снова недобрым словом поминая предшественницу.
Вот отыщу, точно корону на голове ей лопатой поправлю!
– Простите за резкость.
Рана выглядела скверно. Воспаление сильное, гной сочится, ткани уже отмирают.
Плохо, очень плохо. Глянула Ведьминским оком. Опасность летального исхода зашкаливает. Что ж затянули-то так? Ведь не первый же день уже! Вечно у пациентов две болячки - одна сама пройдет, а другая не лечится. Потому и к врачам не пойдем.
– Малуша, помоги мне, - я открыла пузырек с дурманом.
– Надо ему в рот влить.
– Ага, - она придержала голову отца.
Подождала немного, как успокоился, начала чистить рану. Провозилась долго, применила все, что смогла - и хирургические навыки, и магические силы, и целебные снадобья. Зато теперь, после обработки, нога выглядела значительно лучше. Даже око подобрело и нехотя показало, что возможно полное восстановление функций и без ампутации.
Наложила повязку, долго объясняла кикиморам, что и как делать. Оставила обезболивающие и противовоспалительные. Строго-настрого наказала навести в избе порядок, чтобы никакой антисанитарией даже не пахло, и засобиралась домой.
Глава 40 Светляки
– Завтра приду к вам, поменяем повязку.
– Пообещала, когда вышли на улицу.
– Ой, спасибо, Марусечка!
– старшая кикимора разулыбалась.
– И что пришли, и за помощь! За все, милая, спасибо! Вот Варю было к нам не зазвать, брезговала она.
– Я не Варя, - снова повторила.
– Муж ваш поправится, если все сделаете, как говорю. Не скоро, но встанет на ноги.
– Спасибо вам, - губы женщины задрожали.
– Уж простите, что так живем. Непривычно нам это, по человечьи-то жить. Ведь мы с дочками раньше на болоте обитали, вот уж там житушка привольная была, - ее глаза мечтательно засияли.
– А мужней вотчиной лес был, правил там железной рукой, уважали все его. А потом...
– Что потом?
– Демон этот явился, проклятый!
– кикимора погрозила крошечным кулачком, глянув в сторону замка, который мрачной черной махиной вырисовывался на начинающем розоветь небе.
Опять демон! Как кругами хожу, все равно к нему возвращаюсь. Будто судьба на что-то намекает.
– А он причем?
– Так ведь осушил болото, лес вырубил под корень, одни пеньки торчат!
– Зачем?
– Кто ж знает, - женщина вздохнула.
– Староста с ним на одну дудку пел, сначала отступные обещал немалые, а потом, как отказались, угрожать стал. Намекнул, что житья нам не даст. Г оворил, что деток можем недосчитаться в один день.
– Вот мерзавец!
– Потом турнули нас с болота и из леса, пришлось вот заброшенную избу занимать и привыкать жить по-новому. А сердце-то как болит, стоит вспомнить, как раньше-то привольно жилось!
– Мне жаль, что так вышло.
– Я с сочувствием посмотрела на нее.
– И никто не помог?
Старая, как мир, история. И тут власть имущие творят, что им вздумается, беспределят по-черному.
– Мы же нечисть, Марусечка, защитить нас некому, никто и слушать не стал, как жаловаться пытались. Пригрозили только, что еще хуже сделают, если не заткнемся. Ладно, заболтала я вас. Идите домой, уж темнеет.
– Я провожу, - Малуша зашагала рядом.
– Спасибо.
– Ну, уснули, что ли?
– кикимора встряхнула банку, которую сжимала в руках, и внутри ярко засияли какие-то огоньки.
– Светляки, - пояснила девушка, - заместо фонариков у нас.
– Понятно.
– Вот тут можно срезать, - она указала на просеку, а когда мы туда свернули, тихо попросила, - ты прости меня, пожалуйста. За то, что сегодня сказала. Ну, о Демьяне.
– Не за что прощать, - пожала плечами.
– Это же правда была. Спасибо, наоборот, предупредила, чтобы я с кобелем не связывалась.
– Ну, не знаю, - протянула кикимора.
– Может, у вас и сладилось бы.
– Малуша, ты романтик, - я кисло улыбнулась.
– Сколько у него до меня таких было?
– Даже не знаю, - девушка наморщила лоб.
Она что, и впрямь считать принялась?
– С четырех окрестных деревень штук пятнадцать набирается, - выдала результат девушка.
Не кикимора, а калькулятор!
– Это за какое время?
– не удержалась, полюбопытствовала.
– За два года.
Я резко затормозила. Ну, ничего себе! Так он что, все местное женское население опылить успел? Еще один развратный шмель! Жжжж, чтоб его! Скрипнула зубами, пошла дальше.
– Ты расстроилась?
– девушка догнала меня.
– Нет.
– Точно?
– Да.
– Надо было мне язык свой за зубьями держать!
– посетовала она.
– Тогда я стала бы шестнадцатой в его списке, - раздраженно пожала плечами.
– Давай сменим тему?
– Давай. Ты какую рыбу любишь, Маруся?
Неожиданный поворот! Я покосилась на кикимору.
– Наловлю тебе завтра и сомов, и налимов. И щучку поймаю. Запечешь на углях, вкуснота получится, будешь кушать да нахваливать! И меня добром вспоминать!
– Хорошо, не откажусь, - улыбнулась.
Рыбки и впрямь хочется - с травками, зажаренной до золотистой корочки, м-м-м!
– Только столько не надо, Малуша, мне хранить негде.
В подполе будуар Вари вместо ледника.
– Одну щучку только, хорошо? А то остальное испортится.
– Как скажешь, - она закивала.
– Мы только благодаря рыбке и живем. Каждый день ловлю, всю семью кормлю. Осточертела она уж, правда. Но кушать-то хочется, ничего не поделаешь. А раньше всего у нас было навалом!