Беги, Люба, беги!
Шрифт:
— Плевать!
Однако мучимый раскаянием Ферапонтов перебил:
— Думаю, я смогу его... — Тут он умолк, с весьма удивленным видом разглядывая внутренность отбившейся подставки. — А это еще что?
— Где? — полюбопытствовала я, заинтригованная Колькиным поведением.
— Здесь...
Протягивая на ладони золоченый кругляш, он глядел на меня как-то странно.
— И что там? — не заметив ничего особенного, заморгала я.
— Там? — усмехнувшись, переспросил Коля. — Чудо враждебной техники,прослушивающее устройство.
Выпроводив слабо сопротивлявшегося соседа за дверь, я села на обувную тумбочку, и отсутствующим взглядом вперилась в настенный календарь. Забавная собака неизвестной породы, демонстрируя ровные белые зубки, весело скалилась со стены.
— Ты чего-нибудь понимаешь? — спросила я. Собака таинственно померцала умненькими карими глазками. Я вздохнула. — Вот и я тоже... Зачем ему это надо? И, в конце концов, кто он такой? — прикрикнула я на собаку, потрясая обломками подсвечника. — Ведь ты его видела? Чего молчишь?
Конечно, она его видела. Не мог же он попасть в комнату, минуя коридор! Так, так... А ведь его мог видеть и кто-то другой.... Я вскочила, сунула подсвечник на полку и вышла на лестничную клетку.
Ни Маринки, ни Валеры дома не оказалось. Теряя оптимизм, я позвонила к Марфе Кондратьевне и, как всегда, двадцать минут терпеливо разъясняла через дверь, кто я такая, зачем пришла и в каком году крестили мою бабушку. Баба Марфа много смотрела телевизор и при общении с неизвестными всегда проявляла повышенную бдительность.
— Так это ты, Любаша! — радостно всплеснула она руками, разглядев меня на пороге. — А я думаю, кто тут безобразит?
— Здравствуйте, Марфа Кондратьевна! Как поживаете? Как здоровье?
Баба Марфа взбодрилась и скороговоркой принялась перечислять свои многочисленные хворобы. Закончив, она умолкла и посмотрела на меня вопросительно. Я опомнилась и вернулась в квартиру за тонометром.
— Мало на улице бываете, Марфа Кондратьевна! — осуждающе сказала я, измерив ей давление. — Все сериалы смотрите?
Бабуля смешалась и принялась оправдываться. Я сменила гнев на милость:
— Марфа Кондратьевна, одолжите луковицу! Суп варю...
— Христос с тобой! —обрадовалась бабка, поняв, что я оставила ее драгоценные сериалы в покое. — Бери, сколько надо!
Я взяла из ящика луковку и мимоходом поинтересовалась:
— Не видели ли, случайно, кого чужого на нашей площадке?
Казалось, бабка только и ждала этого вопроса.
— Посторонних-то? Как не видать! Видела. Мужчина с корзиной давеча к вам приходил... Потом тебя с подружкой видала...
— Подождите, подождите! — замахала я руками. — С чем мужчина?
— С корзиной... — упрямо повторила баба Марфа. — Хорошая такая корзина, большая... Родственник, чай?
Недоверчиво разглядывая соседку, я пыталась определить: не является ли мужчина с корзиной плодом буйного пенсионерского воображения? Почему вдруг корзина?
— А мужчина что делал?
— Что делал, что делал... —
Никаких более конкретных описаний незнакомца с корзиной бабка дать не смогла. Также она затруднилась ответить, входил ли незнакомец в нашу квартиру или оставался на лестничной клетке.
— Тогда как раз про Штирлица началось... Когда она, сердешная, с двумя дитями в колодце висела...
Я одобрительно кивнула. Просмотр этого сериала благотворно влияет на работу сердечно-сосудистой системы российских граждан.
— Может, он чем-нибудь торговал? Ну, звонил по квартирам, предлагал...
Марфа Кондратьевна задумчиво пожевала губами, но потом качнула головой:
— Нет, мне не звонил. Если только к Мытариным али к Кольке?
— Ферапонтов в то время спал, — вспомнила я.
Опять, наверное, выпивши был, вряд ли он чего припомнит.
— Да! — горестно вздыхая, закивала Марфа Кондратьевна. — Жаль парня! Что-то совсем последнее время Колька сдурел... А какой парень был! Мать его, Вера, царствие ей небесное, нарадоваться не могла. А таперича, — старушка безнадежно махнула рукой, — пустое дело!
Решив поговорить с Мариной, когда она появится, я распрощалась с бабой Марфой, незаметно сунула луковицу обратно в ящик и пошла к Ферапонтову.
Узрев меня, Колька удивился. Пятнадцать минут назад я выставила его за дверь, не отвечая ни на какие вопросы, и вот теперь явилась с вопросами сама.
— Коленька, мне нужно с тобой кое о чем поговорить...
— Пожалуйста... — растерянно заморгал окончательно сбитый с толку сосед, отступая в коридор. — Проходите, я сейчас...
Как правило, квартира молодого холостяка представляет собой весьма живописное, в смысле беспорядка, зрелище. Однако Колькино жилище являло собой приятное исключение, что вызвало во мне приступ невыносимого уважения к незаурядным способностям молодого человека. Застилать кровать, если ты не уверен, что нагрянут гости... Это, как говорится... не подвиг, конечно, но что-то героическое тут есть. Безусловно, квартира была далека от идеала. Аккуратно сдвинув в сторонку валяющиеся тренировочные брюки, я села на краешек дивана. Хозяин уселся напротив меня в кресле и ободряюще улыбнулся. Я улыбнулась еще шире.
— Помнишь, несколько дней назад я к тебе заходила, искала Олега?
К моему большому удивлению, он уверенно кивнул.
— Я тогда тебя, кажется, разбудила? — Парень кивнул снова. — А перед тем, как уснуть, ты не заметил ничего необычного?
Он покачал головой.
Может быть, к тебе кто-то звонил, или ты сам видел кого-нибудь на площадке?
— Нет, — сказал Колька и снова уставился на меня в ожидании.
Невнимательность Ферапонтова огорчала. Я попробовала подсказать: