Беги, Люба, беги!
Шрифт:
Псих ни разу не повторился, проявляя в этом вопросе выдумку и, я бы даже сказала, своеобразный юмор. Он звонил из детсада, химчистки, автосервиса, из закрытого в прошлом году родильного дома и даже из мастерской по изготовлению надгробий и памятников. Если ему не хотелось развлекаться, панель уныло высвечивала одинаковые цифры. Например, единицы или семерки.
— Записала номер? — заботливо осведомлялся он, если я, совладав с нервами, снимала-таки трубку.
— Записала, — отвечала я, и он облегченно вздыхал.
А капитан
— Если он вообще имеет место быть... — неизменно добавлял он, красноречиво поглядывая на Олега.
Обижаться на Петра Семеновича не приходилось — Лидкина подружка с телефонной станции подтверждала милицейские данные о принадлежности нового номера.
Я была благодарна Климину и за то, что он звонки проверяет.
Сегодняшний день ничем не отличался от остальных. Простившись с Жанной, я спустилась вниз и направилась к двери раздевалки. Тут меня окликнули:
— Люба!
Возле поста стоял Тигрин. Приветливо махнув рукой, он направился ко мне. Вымучив на лице подобие улыбки, я ждала. Последнее, чего сейчас хотелось, — это изображать радость от пустой болтовни. Однако изображать радость не пришлось.
— Что с вами? — в лоб спросил Максим Андреевич. — Вы выглядите уставшей и потерянной. Слишком много работы? У вас проблемы, Люба?
Что ж, он не ошибся. Да, проблемы, да еще какие. Ее брак находится на грани развода, а душевное состояние доставит радость любому психиатру. Она боится лишний раз показаться на улице и каждое утро умоляет Христенко, чтобы он подвез ее после работы до дома.
Дома! она тоже боится — проклятого телефона, и каждый его звонок заставляет ее сердце дрожать, словно заячий хвост...
Размышляя над этим, я разглядывала карточку, приколотую к лацкану пиджака Тигрина.
— Что значит «уровень доступа»? — вдруг спросила я. Честно говоря, этого вопроса не ожидали и ни он, ни даже я сама.
— Уровень доступа? — на секунду опешил начальник охраны. — Это... разрешение на доступ в определенные отделения центра... Впрочем, я расскажу подробнее по дороге. Я освободился и подвезу вас до дома.
Через пять минут к проходной должен был подъехать Христенко. «СААБ», конечно, гораздо комфортнее «Жигулей», но ведь я уже договорилась...
— Спасибо, но меня у проходной ждет машина.
— Муж? — приподнял бровь Максим.
— Нет. Я договариваюсь со знакомым водителем.
— А если он не приедет?
— Почему? — удивилась я. — Всегда приезжал.
— Хорошо... Но ведь всякое бывает. Если не приедет, обещайте подождать меня.
Я кивнула и направилась к выходу.
Возможно, это было простым совпадением, но «Жигулей» на привычном месте не оказалось.
— Для подобных случаев следует иметь сотовый телефон, — посоветовал Максим, выглядывая из своего «СААБа», притормозившего
— Нет, — усаживаясь рядом, усмехнулась я.
— А если бы был, могли бы позвонить своему другу и узнать, в чем дело, — трогая с места, нравоучительным тоном продолжил он.
«Второй телефон! — воскликнула я про себя, пропуская мимо ушей многозначительно выделенное «другу». — Да я от одного скоро повешусь!»
Пока Максим вдохновенно и с большим энтузиазмом перечислял преимущества сотовой связи, я думала о маньяке. О моем собственном, персональном маньяке, превратившем и без того муторную жизнь в настоящее издевательство.
— Ненавижу телефоны... — забывшись, пробормотала я.
Начальник охраны «Медирона», по всей видимости, обладал целой кучей всевозможных достоинств, и отличный слух был одним из них.
— Чем же не угодило вам Одно из величайших изобретений человеческого гения?
Я покосилась в сторону весело улыбающегося Тигрина. Он выглядел так доброжелательно, что я не удержалась и... вдруг все ему рассказала. Он долго хмыкал и качал головой. Потом спросил;
— Как вы думаете., Люба, почему он предостерегал вас от обращения в милицию? Это была угроза?
— В общем, нет, — пожала я плечами. — Чего-то типа: «Сообщишь — убью» не было. А к капитану Климину обратился муж. Кажется, они давно знакомы. Но тот ничего не может сделать.
’ — Не может или не хочет?
— Не знаю...
— Какую технику он вам установил?
Я вытаращила глаза. Мне-то откуда знать? Я в этом, как свинья в апельсинах.
— И вы считаете, что тот, кто звонит, следит за вашим супругом?
— Он ни разу не позвонил, когда Олег был дома...
— А чем ваш муж занимается?
— Вообще-то он юрист. Занимается адвокатской практикой. Честно говоря, подробностей я не знаю, он меня никогда в свои дела не посвящал.
— Это правильно, — кивнул Максим, и я в удивлении косилась на собеседника, воспринявшего, по всей видимости, рассказ с изрядной серьезностью. — Что ж... Думаю, в создавшейся ситуации необходимо придерживаться некоторых элементарных правил безопасности. Так... Во-первых, вам не следует бывать на улице в одиночку...
Правило, конечно, элементарное, но не так уж легко выполнимое. Не могу же я каждый раз собирать компанию, если мне понадобится выйти в магазин?
— Во-вторых, следует сказать капитану, что звонки прекратились.
— Зачем?
— За тем, чтобы он снял свою технику и занялся непосредственными служебными делами с чувством исполненного долга. В-третьих... Что вы делаете завтра?
— По графику у меня выходной, — бодро моргнула я, слушая со все возрастающим интересом.
Максим удовлетворенно кивнул:
— Замечательно! Я подготовлю кое-что', и завтра мы это установим. Четвертое — об этом не следует рассказывать никому, главным образом — супругу.