Беглая невеста
Шрифт:
Ну, например, лет с трех Глашка начала рисовать. Она «творила» на всем, что попадалось под руку, и могла делать это часами, не отвлекаясь ни на что. Бабушкам с дедушками пришлось в обеих квартирах – Богушей и Стрельниковых, где Аглая жила поочередно, в соответствии с их графиками работы и жизни, – разложить листы бумаги, карандаши, фломастеры, краски везде, в каждой комнате, в кухнях и даже в ванных, бывали и там инциденты. Родители же, просмотрев рисунки малолетней дочери, вынесли вердикт – дарование есть, а талант под вопросом.
Дружным коллективом бабушки-дедушки Богуш, бабушки-дедушки Стрельниковых и уж тем более четырехлетней
Ну и что? Аглая не парилась, конечно, у них свой взгляд на творчество и искусство и на ее работы, да и амбиций стать известным художником у нее не имелось, что, кстати, косвенно подтверждало диагноз: «талант под вопросом». Таланту, как известно, всегда требуется кудысь пробиться, что-то вроде живчика-буравчика.
Ага, самое время про талант.
Однажды произошел небывалый случай, что-то вроде руки провидения: папа Вася Богуш пришел забирать свою дочь-второклассницу из школы. Последним уроком у нее была физкультура, где папа и столкнулся с физруком, который в восторженных тонах принялся убеждать его в несомненных дарованиях дочери:
– Вы должны понять, что у Аглаи дар, талант! Она настолько одарена, она самородок в легкой атлетике! Вы обязаны срочно отдать ее в какую-нибудь секцию к грамотному тренеру, а лучше в спортивную школу!
Папа Вася настолько вдохновился пламенной речью, что тут же пересказал ее всем родным, закрепив твердым решением немедленно пристроить ребенка в спорт.
Родители пошли дальше предложений физрука и на следующий учебный год, после многочисленных тестов и проверок у известных тренеров, Глашку зачислили в школу-интернат олимпийского резерва страны. Дедушка Григорий в это время находился в длительной командировке и помешать беспределу родительскому не смог. Он единственный, кто понимал, что ожидает внучку, и единственный, кто был категорически против. Но к его приезду поздняк было метаться, ребенок уже попал! А родители пребывали в твердой убежденности, что поступили правильно, обеспечивая единственному чаду прекрасное будущее.
Так в возрасте девяти лет Глашка оказалась в интернате.
Кто-нибудь знает, что такое спортивная школа-интернат? Ну, кроме тех, кто это проходил?
Там учатся дети, у которых обнаружились выдающиеся способности в том или ином виде спорта, которых отдали туда родители по разным личным причинам. Как правило, причин бывает три.
Первый тип родителей – это те, кто убежден в таланте своего ребенка и искренне и изо всех сил старается помочь ему реализоваться. Эти родители детей навещают чуть ли не каждый день и забирают на выходные домой при любой возможности. Вторые – это те, кто мечтает за счет своего ребенка реализовать свои собственные амбиции и хоть таким образом стать известным, богатым и знаменитым. Их много, уж поверьте, таких гораздо больше, чем первой категории – те вообще в меньшинстве. И третьи, которые просто тупо желают отделаться от детей. Пусть хоть таким образом: и социум не осудит, и перед соседями и друзьями можно порисоваться – мол, мой ребенок в школе олимпийского резерва учится, и перед самим собой не так стыдно! Круто ведь, ребенок – будущий чемпион!
Кстати, насчет выходных, которые по правилам считались обязательными
За любой проступок, за любой сбой в результатах, за любое выкладывание не в полную силу на тренировках ребенка оставляли в интернате и гоняли все выходные на внеплановых тренировках. В общем, мало кто посещал дом родной, только те, кто приспосабливались или умели подлизаться к тренерам. Таких тоже хватало.
Аглаю невзлюбили с первого дня ее поступления в школу. Хотя «невзлюбили» – это не совсем верное определение. Она полностью и напрочь выпадала из системы – сверстники просто не знали, как к ней относиться: изничтожить, как всякого непохожего на них, игнорировать или дружить-предружить? И на то имелись веские причины.
Ну, во-первых, имя – это Аглая проходила и в садике, и в школе: за имя ее третировали разнообразно, но без особого усердия, ограничиваясь вариациями от глупых прозвищ до неприличных вариантов, заканчивалось это, как правило, быстро и без душевных терзаний с ее стороны.
А вот во-вторых, на нее позападали все мальчики. Хотя на что там было западать?! Худая, длинная, без намека на грудь, ноги, как у Бемби, – больше, чем все остальное тело. А вот проблески будущей девичьей красы имелись в прямом смысле на лице – его чуть удлиненный овал украшали огромные, какие-то нереальные серо-голубые глазищи в обрамлении черных загнутых ресниц, пухлые губы, брови такими соболиными дугами и копна непослушных блондинистых, оттенка липового меда волос, – пожалуй, и все, что могла предъявить к мужскому интересу Аглая Стрельникова в свои девять лет.
Хватило. И для влюбленности мальчиков, и для ненависти девочек.
Еще один подпункт – большинство из ребят находились в интернате с первого класса, а Глаша пришла сюда в девять лет, в третьем классе, тоже выделилась, считай!
И все бы ничего: и разобрались бы, и дружили, замирившись, но имелся пункт третий – основной и главенствующий. Все эти дети, «выплюнутые» родителями в интернат, жили одним знанием: занимайся, давай рекорды – и будет тебе счастье! И родители, и учителя затачивали их на одну цель – становись чемпионом! Они жили с осознанием, что все в этой жизни зависит только от них – будущее, известность, деньги, все блага мира! Эти дети до конца не понимали, что именно зависит там от них, но знали, как «Отче наш», что надо выкладываться каждый день на пределе своих возможностей и сил, и тогда их похвалят тренеры, и, может, родители наконец увидят, какие они правильные и замечательные, и заберут назад домой.
Но главное – надо стараться-престараться и выкладываться до обмороков, до потери сознания каждый день на этих гребаных тренировках! Вот-вот, это и был основной пункт претензий к Аглае Стрельниковой сообщества спортивно одаренных детей!
– Мы же чуть не дохли на своих тренировках! – пояснял ей ровным, каким-то отстраненным голосом Коля, глядя куда-то вдаль, а может, и в себя, в то обидное детское прошлое. – Мы выкладывались каждый день по полной, безнадежно ожидая, что оценят, примут, домой вернут. А тебе все это было по фаренгейту! Ты на самом деле, Стрелка, была богом одаренная спортсменка, и тренировалась так, между мыслями своими, в полноги, и рекорды ставила, и в соревнованиях побеждала, и все нормативы сдавала между делом! Всегда сама в себе, в своем мире!