Беглец из Кандагара
Шрифт:
Оба отморозка уже держали в руках оружие, но всё ещё сомневались в правильности командирского приказа. Это и спасло беглеца. Ловко высвободившись из цепких рук бывшего замполита своей части, Кудрявцев сам обхватил нападавшего обеими руками и повернул его спиной к уже вскинувшим оружие подчинённым. Два хлопка раздались почти одновременно. Тело полковника Деева дёрнулось и заметно отяжелело в руках Вадима. Он смотрел с нескрываемой ненавистью в глаза Кудрявцеву и пытался сказать что-то, но голос ему отказал.
— Вот и вся охота закончилась, Лиходеев, — прошептал ему на ухо Вадим. — Как жил паскудой, так и подыхаешь паскудой.
Сзади послышались голоса. Это Анфиса позвала художников, музыкантов и писателей на помощь. Исполнительные отморозки огонь открывать больше не стали, к тому же командовать было уже некому, но виновника, подставившего под пули ответственное лицо, они скрутили и забрали с собой.
Художники ещё некоторое время потоптались на улице, обсуждая происшествие, дали множество советов, Анфисе куда обратиться и что в первую очередь следует сделать, потом разошлись. После всех высказавшихся доброжелателей к ней подошёл их новый знакомый художник Андрей Ковалевский и предложил подвести её до дому, тем более ехать с картиной в метро было не очень-то удобно.
— Значит, так, — Андрей обернулся к женщине, когда они уже выехали на проезжую часть одной из московских улиц. — Твоего Вадима забрали какие-то заинтересованные лица. Я думаю, что это далеко не коммерческая организация.
— Я даже уверена в этом, — согласилась Анфиса.
— Вот именно! Только Вадиму трудно будет доказать свою невиновность, потому что в таких структурах виновными выставляют тех, кто подвернулся под руку.
— Что же делать? — Анфиса с надеждой посмотрела на Андрея. — Ведь свидетели есть, и я уверена, многие подтвердят, что Вадим невиновен.
— Всё это, конечно, правильно, только боюсь, Вадима будет судить непростой суд, а это явный проигрыш.
— Какой суд? — взбеленилась Анфиса. — Вы в своём уме?! Многие видели, что в Вадима стреляли оба подчинённых убитого, когда тот отдал приказ: «Огонь на поражение!» Никаких предупредительных выстрелов не было, и Вадим никуда не убегал!
— Да знаю я всё, — скривился Андрей как от зубной боли. — Исполнительным отморозкам сейчас много что позволяется, вот в чём беда. Хорошо бы какого-нибудь заступника из этих же кругов найти. У меня журналисты толковые есть, но этого мало.
— Интересно, где же завтра искать арестованного?
— Ну, это легче лёгкого, — пожал плечами художник. — На Кузнецком Мосту есть приёмная Госбезопасности. Туда вся информация стекается в первую очередь. Утром пойдёшь и узнаешь, где находится такой-то. У него документы с собой?
— Документы?… — осеклась Анфиса и вспомнила, что паспорт Вадима остался лежать на столе возле яшмового яйца. А главное, что паспорт выдан Вадиму на другую фамилию! Интересно, под какой фамилией он будет обозначать себя в протоколе? — Послушай, Андрей, — Анфиса от волнения даже перешла непроизвольно на «ты», — Вадим говорил, что несколько дней назад он встретил своего бывшего командира погранзаставы в торговом центре «Европейский», что возле моего дома. Он там работает сейчас и, похоже, занимает не последнее место. Может быть, к нему обратиться?
— Командир погранзаставы и в отставке?
— Да, скорее всего в отставке, — согласилась Анфиса. — Но ведь все Пограничные войска принадлежат КГБ. Значит, и в отставке у них сохраняются старые связи. Во всяком случае, стоит попытаться.
— Что ж, может быть, ты и права, — размышлял вслух Андрей. — Только иди искать этого бывшего пограничника утром. Не надо ездить на Кузнецкий Мост. Если найдёшь начальника погранзаставы, то сразу двух зайцев одной пулей уложишь.
— Я зайцев не убиваю! — надулась Анфиса.
— Однако ты не унываешь, — отметил художник. — И это хорошо, потому что уныние — один из самых пакостных грехов. Оно убивает заживо и даже хоронит. Нельзя поддаваться унынию.
— Стараемся, — кивнула девушка. — Вот мы и приехали. Вон в том доме я живу, — она указала пальцем на угловой дом, возвышавшийся напротив гламурного торгового центра. — Я завтра обязательно всё сообщу тебе по мобильнику. Идёт?
Андрей кивнул, высадил её на Дорогомиловской улице, вручил картину и отправился по своим делам.
Бурякин никогда не видел этот город, хоть ездил по России, Европе и Америке довольно много. Вокруг сопки, на которой кругами расположились улицы города, шла городская крепостная стена. Она была полой, а внутри стены, как по дороге, можно было проехать вокруг всего города, как вокруг Москвы по кольцевой дороге.
Но самым интересным казалась вершина кургана, где среди площади высилась почти египетская пирамида, расположившаяся по соседству со строением, похожим на какой-то храм или святилище. Почти — потому что сама пирамида значительно уступала по размерам и величавости египетским постройкам. Скорее всего структурой строения она походила на пирамиды ацтеков и майя, до сих пор сохранившиеся в горах Мексики и джунглях Амазонки. Всё это Юрий Михайлович отметил для себя машинально, потому что неизвестно, как он оказался здесь, в Аркаиме.
Бурякйну стало не по себе, и он прислонился к древнему пористому камню, из которого была сложена городская стена. Город был перед ним как на ладони, только в нём не было ни одного живого человека! Как он, совершенно один, оказался в каком-то городе теней с названием Аркаим?! Что у этого откопанного достояния археологов именно такое название, Бурякин был уверен на все сто процентов.
Юрий Михайлович даже ущипнул себя, зная, что видения могут поразить сознание человека настолько сильно, что он теряет чувство реальности. Но боль ощущалась! Значит, этот древний город, в котором давно уже никто не живёт, существует на самом деле? Но откуда…
И вдруг, как молния пронзает пространство, перед Юрием Михайловичем возник остров на высокогорном озере Кара-Су, куда он несколько раз приезжал в гости к тогда ещё живому рейхсминистру Третьего рейха Рудольфу Гессу. Сразу вспомнилась и мистерия посвящения тайным знаниям, во время которой у Бурякина случались такие же реальные видения. По каким-то причинам мистерия посвящения до сих пор ничем больше не напоминала о себе.
Кстати, на одной из встреч Рудольф Гесс обмолвился, что мистические знания понадобятся бывшему полковнику только тогда, когда в этом будет истинная необходимость. Неужели не было никакой надобности в помощи мистических сил при исключении его из партии, лишении воинского звания и нескольких лет бесцельного прозябания в Москве в ожидании удачи? Стоп! Ведь ныне Юрий Михайлович занимает довольно ответственный пост в концерне «Европейский», так что же вспоминать то время перестройки с режима Верховного командного состава в гражданский статус? Видимо, тогда действительно никакая мистика не помогла бы отставному военному, если бы он потерял внутреннее стремление к цели. Добился же! Значит, время, когда понадобилась помощь потусторонних сил, всё-таки наступило. И наступило именно сейчас, потому что Юрий Михайлович оказался в незнакомом месте для того, чтобы что-то найти.