Беглец
Шрифт:
Бабка лихорадочно кивала, глядя на меня широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Вон отсюда! — закончил я, и Ежка припустила со двора со скоростью молодой козочки, приподняв свои юбки.
Оглянувшись, я увидел, что соседи из рядом стоящих домов, хозяин и его жена, вышедшие на порог, их сын, выглядывающий из сарая — все они со страхом и недоумением уставились на меня. Я понял, что теперь нужно брать ситуацию в свои руки, и решительно сказал:
— А теперь займемся настоящим лечением!
Картинно отряхнув руки, я направился в дом. Отодвинув стоящих на пороге хозяев, я зашел внутрь и обратился к женщине:
— Как заболела Лина?
Та со страхом посмотрела на Искима
— Нечаянно все вышло! Линочка с подружками игралась в прятки, а потом додумалась залезть в наш погреб и просидела там очень долго, пока её не нашли. Замерзла вся, бедная. А на следующий день слегла и вот уже второй день не встаёт, не кушает ничего, а после обеда даже в себя не приходит... — закончила женщина с рыданиями.
Иским обнял жену и с надеждой посмотрел на меня.
— Мне нужно осмотреть девочку, — заявил я и пошел в комнату.
В принципе, и так все было понятно — переохлаждение вызвало сильную простуду или воспаление легких, или то и другое сразу, а родители просто запустили болезнь, да еще и не сбивали температуру, которая стала критической. Зайдя в комнату, я подошел к девочке, с трудом размотал все одеяла, в которые она была укутана, и начал осмотр. Он подтвердил мои предположения — я проверил ее глазные яблоки, отметив мелкие полопавшиеся сосуды, открыл рот и посмотрел горло, обнаружив наличие ангины, а затем послушал легкие, услышав сквозь слабое дыхание явственные хрипы и свист. Девочка на мой осмотр не реагировала, лежа без сознания, поэтому я отметил еще и высокую температуру — не меньше сорока. Ладно, все это было плохо, но еще не смертельно, поэтому я повернулся к родителям и уверенно заявил:
— Мне все ясно, сейчас будем лечить! Принесите пару тряпок и холодной воды, садитесь рядом с ней и обтирайте её тело, убирая жар, а я пока буду готовить лекарство.
Хозяева сразу повеселели, ведь я им подарил надежду, а это уже немало. Пока они бегали за тряпками и водой, я подошел к сумке и достал одну из фляжек лимэля. Затем я тщательно завязал сумку, соединил лямки чехла лука и двух сумок вместе, чтобы при необходимости подхватить все мои вещи в один заход. Если лимэль по каким-то причинам не поможет, то мне придется отсюда бежать, и быстро, а значит, такая подготовка не помешает. Глянув в окно, я заметил, что на улице уже собиралась небольшая толпа. Чертыхнувшись, я вернулся в комнату. Там уже сидели родители и обтирали дочку, сбивая температуру.
— Малина у вас есть? — спросил я мать.
— Малина? — непонимающе уставилась она на меня.
— Сладкая лесная ягода темно-красного цвета, что растет на кустах, — решил пояснить я.
Эльфийское обозначение малины им будет не понятным, а на общем я названия этой ягоды отчего-то не знал, поэтому и решил применить русский.
— А-а-а, сладица! Есть, конечно. Вам свежая или уже потертая нужна?
Видимо, малина у них называлась совсем по-другому, так как я, взяв в руки некое подобие нашего варенья, приготовленного из сладицы, обнаружил в нем знакомую с детства ягоду. Оставив мысли о родственности языков, я обыскал травки хозяйки, найдя по запаху что-то похожее на наш сушеный чай (я уже не стал спрашивать, чтобы не пролететь еще раз), и приказал срочно подогреть воду. Хозяйка тут же сунула что-то в еще не остывшую печку и принялась там шурудить, а я взял пустую кружку, плеснул туда немного обычной воды и добавил несколько глотков лимэля, подумав, что давать ребенку такую концентрированную смесь будет очень неразумно. Подойдя к кровати, я обнаружил, что девочка открыла глаза — видимо, температура немного понизилась, так что она пришла в сознание. Значит, точно еще не все потеряно! Сев на кровати, я осторожно приподнял Лине голову и поднес кружку к губам, приговаривая:
— Выпей, детка, это волшебное снадобье. Сразу будешь здоровой и сильной.
Девочка слабо зашевелилась, позволяя мне влить ей в рот разведенный лимэль. Первое мгновение ничего не происходило, а затем её глаза расширились, тело напряглось и подскочило на кровати, выгнувшись дугой. Я с трудом поймал ребенка и прижал к кровати, дожидаясь, пока пройдет ошеломление от действия эликсира. Когда девочка перестала дергаться, я ослабил хватку и глянул в ее бледное лицо. На нем сияла счастливая улыбка, видимо она ощущала жаркий взрыв в теле, что доставил ей лимэль. Спустя несколько минут она уже вполне осознанно поглядела на меня, видимо, кризис миновал. Действительно, это ведь не пара сломанных ребер, так что процесс пошел практически моментально.
Оглядев результат, я поднялся и произнес взволнованным родителям, не решающимся приблизиться:
— Теперь все будет в порядке.
Иским сразу подбежал к кровати и обнял дочку, приговаривая что-то ласковое, мать тоже бросила возню у печки и кинулась к ним, но была мною остановлена и отправлена за кипятком. Кинув несколько листьев здешнего чая, я подождал, пока вода немного окрасится, а затем плюхнул туда несколько ложек варенья и одну ложку лимэля, просто так, на всякий случай. Теперь нужно закрепить успех, а то кто его знает, как лимэль справляется с простудой. Если девочка пропотеет, так будет намного вернее, это я по себе знаю, так как в далеком детстве был болезненным и хилым ребенком, часто навещаемым докторами.
Снова подойдя к больной, я вырвал её из объятий родителей и заставил выпить чай с вареньем, а затем закутал в одеяла, строго приказав не двигаться и ждать, пока вся болезнь через кожу не выйдет. После этого вышел из комнаты, позвав родителей с собой.
— Значит так, — сказал я им. — После того, как Лина хорошо пропотеет, её нужно накормить. Помните, как я сегодня ел за ужином? Так вот, Лина будет почти такой же голодной, потому следите за ней, а то ведь и лопнуть может! — улыбнулся я, вспомнив рекламу "Налей и отойди!".
Но глядя на обеспокоенные лица родителей, я поспешил заверить:
— Да шучу я, шучу! Но есть слишком много ей все же не стоит, лучше часто, но понемножку. Кроме этого, давайте её побольше пить того отвара со сладицей, который я только что сделал и не выпускайте пока из дома. Через два дня болезнь окончательно уйдет, но всегда может вернуться, потому объясните девочке, что сидеть в холодных подвалах очень вредно для здоровья!
Родители внимали мне, приоткрыв рты, а затем, заверив, что все сделают, как нужно, принялись долго и горячо меня благодарить. Под их взглядами мне стало не по себе. Я никогда не любил выслушивать благодарности, а когда еще и смотрят такими восторженными глазами... Шум во дворе отвлек мои мысли и заставил меня снова выглянуть в окно. Толпа там собралась уже преизрядная, возглавляемая давешней бабулькой, которая угрожающе кричала, заводя народ и показывая в сторону дома.
— Близится буря, — пробормотал я.
Родители также стали испуганно выглядывать в окно, а я тем временем опять зашел в комнату и проверил девочку. Она уже стояла возле печки и что-то жевала, завернувшись в одеяло.
— Вот, непоседа, — понимающе протянул я.
Да, чувство голода теперь ей обеспечено на ближайшие дни. Услышав мои слова, Лина с испугом обернулась, сжимая в руке надкусанную краюху хлеба. Я подошел к ней и развернул одеяло. Все было нормально, девочка обильно пропотела, потому я повернулся к родителям, стоящим на пороге и сказал матери: