Бегство от реальности Саймона Рейли
Шрифт:
Как он позже рассказал, телепатии мистера Зорта обучила одна старуха, которая любила предсказывать будущее, и была очень хорошей подругой бабушки.
– Первое время у тебя будет болеть голова, но это пройдет. – Заверил мистер Зорт, обеспокоенно взглянув на часы. Он уже потерял всякую надежду пробиться сквозь потерю всяческих эмоций. Ведь реакция нужна была, чтобы побороть. Но с чем бороться?
Саймону не хотелось, чтобы кто-то лез в мысли, копался в голове и наводил там свой порядок. Однажды из него уже пытались таким образом извлечь информацию, когда подозревали в
Он доставал из глубины подсознания не самые лучшие воспоминания, заставляя переживать их вновь и вновь. Вот он затронул то, где выстрелили в маму, ее крик слышался, как наяву…
Атапия дала трещину.
– Пожалуйста, прекратите! – Саймон не выдержал, схватившись за голову. Пусть он уйдет оттуда!
– Ты должен оставаться спокойным! – хладнокровно отрезал Мистер Зорт, понимая, на что теперь давить, не ослабляя воздействия.
Чтобы студенту бороться с тем, как его выводят на эмоции, нужно было на эти эмоции его сначала вывести. (Хотя, мистер Зорт мог бы прибегнуть к менее травмирующим вещам, например, показать Рейли парочку фотографий)
Саймон не убирал рук от головы, ее сдавливало, словно жгутом, а еще перед глазами плыли картинки, снова и снова и снова.
Когда же мистер Зорт прекратит насилие над разумом! Это бесчеловечно!
– Чувства делают нас уязвимыми. – Проговорил мистер Зорт, довольный проявлению эмоций, выуживая из головы Саймона новые воспоминания. – Ты чуть не умер из-за них, а этого допускать нельзя!..
– Мне совсем неспокойно! – Саймон был близок к панике, все эти картинки пленкой подбирались к тому, что он до сих пор не смог пережить. Его начинало потряхивать.
Парень был готов сдаться, был готов отказаться от этих дополнительных занятий!
– Держи себя в руках. Спокойствие – вот что важно, – голос Мистера Зорта, словно из старого проигрывателя. Как будто его и не было в кабинете. Ведь помещение полностью наполнилось давящей болью.
…Вот уже и Карси заслоняет стекло собой перед Гадриттой, а Саймон ничего не может сделать… И вот уже девушка – мертвая у него на руках, в парке, в свете фонарей…
– Пожалуйста… – Прошептал Саймон с комом в горле, упав на колени и спрятав в ладони лицо. Он тяжело дышал, боясь задохнуться.
– Всё, всё… – Ответил Мистер Зорт, строгость из голоса исчезла, и он прекратил копаться в воспоминаниях.
Мужчина обеспокоенно приблизился и склонился над парнем. Юный чародей дрожал, объятый беззвучной истерикой. Казалось, паническая атака была готова наброситься на него и ужалить, словно кобра. Или уже?
– Наверное, не стоило так сильно давить на тебя… – Преподаватель почувствовал укол совести, протягивая Саймону руку, хотел помочь подняться. – Такая нагрузка была слишком сильной для тебя. Нужно усложнять это постепенно. Я переборщил.
Парень, убрал от лица руки, и они бессильно повисли, а он отрешенно
– Не стоит эти занятия проводить каждый день. – Решил Мистер Зорт, забирая бумаги со стола.
Саймон опомнился, сфокусировал взгляд и посмотрел на него:
– Почему?
– Нагрузки должны быть в меру. Раз в неделю, допустим. В следующий четверг приходи… – мистер Зорт заметил, что его щеки блестели от влаги.
– Но…
Преподаватель с кипой бумаг отошел к двери:
– В конце концов, появится больше свободного времени, которое можешь потратить на прогулку с друзьями. Я не могу подвергать риску твое здоровье, в том числе и моральное. Не хочу, чтобы ты снова оказался в больнице, да еще и с тем же диагнозом. Наоборот, пытаюсь от этого уберечь. Думаешь, ради чего все эти занятия?
И он вышел, оставив Саймона сидеть на полу в кабинете. Паучок стал ползти по ножке стула, поднимаясь всё выше, а парень осоловело смотрел перед собой. Нужно прийти в себя и натянуть маску безразличия.
***
После разговора с отцом Саймон отправился на кладбище, решив ехать туда на автобусе. Он надел черную толстовку, спрятал волосы в капюшоне, надел очень темные очки от солнца (которые одолжила Мартина) и старался выглядеть непримечательно. А то люди слишком часто его узнавали. Неужели не было другого инфоповода, кроме его бренного существования?
Саймон, спустился, прошел мимо столовой, где собрались репортеры, осторожно вышел за ворота ограды территории дворца. Осмотрелся, чуть не потеряв очки, в которых было очень неудобно, камер с крыльями поблизости не наблюдалось. Подозрительных людей с микрофонами – тоже. Как смешно, что он последнее время их шугается. Оно и понятно, почему. Видео с похорон никто из сети не удалит.
– Ненавижу, как я вас всех ненавижу, – прошептал Саймон, направляясь дальше, и боясь, что его кто-то окликнет или подбежит и начнет высказывать сожаления.
Но людей на улице почти не было. На остановке стоял только сонный мужчина с большой персиковой собакой. Саймон специально встал от него подальше, но псина приблизилась, вытянув шлейку, и стала его обнюхивать, виляя хвостом.
– Отстань, отвали, – шикнул на нее юный чародей, боясь, что тот мужчина его узнает.
Но собака и не думала оставить парня в покое. Саймон уважал животных, поэтому никогда бы не ударил. А его слабое шиканье никак не отгоняло радушную зверюгу.
– Я не тот, с кем тебе стоит дружить, – прошипел Саймон.
Хозяин собаки словно опомнился, увидев, как та пытается встать на задние лапы, чтобы испачкать Саймону толстовку, и приблизился:
– Вэнди, фу! Кому сказал, нельзя! – рявкнул он, оттягивая своего питомца.
Отпечаток двух лап все же остался.
«Вэнди – имя, словно из книжки какой-то» – невольно подумал Саймон, отряхиваясь и понимая, что отходить от мужчины поздно, и покажется нелепым.
Псина виновато стояла рядом с хозяином, а тот, завернутый в бурую ветровку, неловко улыбнулся парню сквозь пышные усы (у некоторых в его возрасте волос столько на голове нет):