Бегущая с демоном
Шрифт:
— Нест, — тихо позвал дедушка.
Она не отвечала, но он все равно подошел к кровати и сел на край.
— Ты вообще-то спала? — спросил он.
Она закрыла глаза.
— Да.
— Хорошо. Знаю, это было непросто. Но тебе был нужен отдых. — Он помолчал немного, она ощущала на себе его взгляд. Нест лежала, погрузившись в себя. — Ты голодна?
— Нет.
— Там осталась куча еды. Люди все утро приходят, несут корзины и миски со всякой снедью. — Дедушка тихо хмыкнул. — Выглядит это так, словно они решили опустошить все свои кухни. У нас еды достаточно, чтобы прокормить целую армию. Не знаю, куда мы денем все это.
Он положил ей руку на плечо.
— Почему бы тебе не встать и не составить мне компанию?
Нест немного полежала молча, потом проронила:
— Я слышала голоса.
— Друзья. Соседи. Сейчас все уже ушли. Остались только ты и я. — Дедушка пошевелился, и она услышала тяжелый вздох. — Говорят, она не страдала, Нест. Умерла почти мгновенно. Обширный сердечный приступ. Я уже говорил с доктором. Он был очень добр. Я должен поехать в морг и забрать гроб с телом сегодня днем. Газеты уже напечатали некролог. Преподобный Эмери помог составить его. Он же согласился произнести речь на похоронах в четверг.
Он осекся, словно не зная, что дальше говорить. В тишине Нест слышала, как старые часы тикают в коридоре.
Спустя минуту дедушка снова тихо заговорил, и в голосе его была печаль:
— Я просто не понимаю.
Она кивнула, не отвечая: ей-то было куда понятнее, нежели ему, но как это объяснить?
Он сжал ее плечо.
— Ты, должно быть, слышала эти разговоры прошлой ночью, все эти сплетни насчет бабушки. Я хотел бы, чтобы ты не обращала на них внимания. Твоя бабушка была особенным человеком. Многие люди этого не понимают. Они считали ее эксцентричной особой. Пожалуй, так оно и было, но она обладала добрым сердцем, и еще она умела заботиться о людях. Ты это знаешь. А мне все равно, пусть говорят, будто она палила из ружья почем зря. Это не похоже на твою бабушку.
— Я знаю, — быстро ответила Нест, услышав в его голосе отчаяние.
Она повернулась к нему. Дедушка выглядел измученным и старым, седые волосы были всклокочены. В глазах стояли слезы.
Его голос дрожал.
— Когда я уходил, с ней все было в порядке, Нест. Она беспокоилась о тебе, это правда, но с ней все было в порядке. Я просто не понимаю, как это произошло. Не думаю, чтобы она стала вытаскивать ружье, если бы причины не было. Она ведь уже много лет не бралась за него.
Он сделал паузу, ища ее взгляда. Ждал, что она ответит что-нибудь. Когда Нест промолчала, он прокашлялся. Голос звучал уже бодрее.
— Твои юные друзья сказали что-то странное, когда пришли за мной и попросили помочь найти тебя. Будто бы они следили за кем-то, кто отравляет деревья в парке, и как будто я попросил тебя об этом. Но я никого не знаю. — Он отвернулся. — Дело в том, Нест, что я понял: мне слишком многое неизвестно из происходящего. Раньше это было не столь важно. — Он снова посмотрел на нее. — Но после случившегося прошлой ночью все изменилось.
Их взгляды встретились. Нест чувствовала себя оленем, пойманным в ловушку. Она не знала, что ответить, с чего начать.
— Можем мы поговорить об этом немного позже, дедушка? — наконец спросила она. — Сейчас я просто не в состоянии.
Он немного подумал, потом кивнул.
— Хорошо, Нест. По-моему, это правильно. — Дедушка поднялся, озирая комнату, как будто что-то искал. — Выйдешь, съешь что-нибудь?
Она села на кровати и улыбнулась.
— Разумеется. Только дай мне минуту, хорошо?
Он вышел и мягко закрыл за собой дверь. Нест сидела на кровати, не двигаясь, уставившись в пространство. Что ему сказать? Наконец девочка встала и пошла в душ. Она позволила струям воды долгое время стекать по телу, закрыв глаза и унесясь мыслями в иные миры и времена, а потом снова вернулась к тому, что ждало впереди. Она вытерлась и начала одеваться, а когда уже натянула шорты и футболку и зашнуровала теннисные туфли, услышала, как кто-то скребется в окно.
— Нест! — окликнул ее Пик.
— Это ты! — с облегчением воскликнула она и бросилась отодвигать занавески.
Лесовик стоял на подоконнике, и вид у него был мрачный и взъерошенный. Он словно извалялся в грязи. Голова, поросшая листьями, вся в болотной жиже, руки-прутики покрыты слоем застывшей грязи.
— Прости меня за опоздание, девочка. Ну и ночка же у меня выдалась! Если бы мне не помогли, даже и не знаю, как бы я справился. Равновесие нарушено так сильно, что даже руки опускаются. Пожиратели заполонили все вокруг! — Он отдышался, и лицо его смягчилось. — Дэниел рассказал мне про твою бабушку. Мне очень жаль, Нест. Не могу поверить, что это случилось.
— Это дело рук демона? — быстро спросила она.
— Конечно, его! — Это было заявлено таким не допускающим возражения тоном, настолько по-Пиковски, что Нест даже улыбнулась. Пик нахмурился. — Сила его магии такова, что способна накрыть собой весь ваш двор! Должно быть, он подошел к самой двери. Как он сумел это сделать? Где были вы с дедом?
Она быстро посвятила его в курс дела — как ее заманил демон, как Дэнни Эбботт и его дружки запихали ее в мешок и утащили в пещеры, как демон приходил издеваться над ней, а потом дедушка, с помощью друзей, нашел ее, а Ба осталась дома одна.
— Ого, какая мастерская работа! — злобно выпалил Пик. — Твоя бабушка прежде была наравне с ним. Более чем наравне, она даже превосходила его. Я уже говорил тебе. Разделала бы его под орех, попытайся он проделать что-либо подобное!
Нест облокотилась на подоконник, с изумлением глядя на него.
— Так почему же она этого не сделала, Пик? Она всегда говорила, что обладает магией — мы обе ею обладаем. Почему она ее не использовала?
Пик собрал свое и без того морщинистое личико в кулачок, синие глазки сузились, ротик исчез в бороды.
— Не знаю. Воспользуйся она магией, ружье бы ей точно не понадобилось. Она была могущественной, Нест, сильной духом и телом. Она знала, как пользоваться магией. Может, сейчас она слабее, чем демон, но он должен был сражаться с ней на равных и выйти из схватки с весьма попорченной шкурой! Однако, судя по всему, магией она вообще не воспользовалась! — Пик почесал бороду. — По правде говоря, я давненько не видел, чтобы она применяла магию. С тех пор, как твоя мать…
Он осекся, глядя на нее так, будто видел впервые.