Бегущие наобум

Бэгли Десмонд

Джек сморщил брови.

— Кажется, об этом он не говорил.

— Ничего удивительного. Когда я видел его в последний раз, он уле­петывал что есть силы, но в автомобиле не было покойника. Я избавился от него позже.

— Прекрасно, но ранее было Акурейри, где ты должен был передать посылку Филипсу. Ты не сделал этого и потом не отдал посылку Слэйду. Почему?

— Вся операция показалась мне с душком, — ответил я и рассказал ему все от начала до конца.

Говорил минут двадцать, а когда закончил, Кейс смотрел на меня широко раскрытыми

от изумления глазами. Он проглотил слюну, кадык конвульсивно дернулся.

— Ты всерьез веришь, что Слэйд — русский шпион? Надеешься, что Тэггарт на это клюнет? Никогда в жизни не слышал такой чепухи.

— В Кеблавике действовал согласно инструкции Слэйда и едва не оказался покойником, — начал терпеливо перечислять я. — Потом Слэйд послал за мной в Асбырги за посылкой Филипса. А как он узнал, что рус­ские вместо настоящей перехватили подделку? Потом еще эпизод с каль­вадосом. Наконец...

Он прервал меня взмахом руки.

— Не нужно повторять еще раз. А может, Линдхольму просто повез­ло, что он вышел на тебя там, где приготовили засаду? Ведь невозможно заблокировать все дороги вокруг Кеблавика. Что же касается Слэйда, то он не ехал за тобой в Асбырги. Ну, а кальвадос, — он развел руками, — у меня лишь твои слова.

— А кто ты такой, черт возьми? Прокурор, судья и присяжный в одном лице? Может, я уже приговорен, а ты лишь исполнитель?

— У тебя шалят нервы, — он устало вздохнул. — Я лишь стараюсь выяснить, сколько ты натворил дел. А что случилось после Асбырги?

— Я поехал по пустынным дорогам на юг. А затем появился Кенникен.

— Любитель кальвадоса? Тот, с кем ты столкнулся в Швеции?

— Тот самый. Мой старый знакомый, Вацлав. Ты не считаешь, Джек, что это чертовски удивительное стечение обстоятельств? Каким образом Кенникен мог узнать, по какой дороге преследовать меня? Разумеется, Слэйд об этом знал, он знал, куда я поехал после Асбырги.

Кейс внимательно посмотрел на меня.

— Знаешь, иногда ты говоришь очень убедительно. Я мог бы даже поверить в эту чушь, будь менее осторожным. Но все-таки Кенникен тебя не поймал.

— Я находился на волоске от этого. К тому же, еще проклятые янки...

Кейси насторожился.

— А у них что общего?

Я достал пропуск Флита и бросил ему на колени.

— Этот приятель прострелил мне шину с очень большого расстояния. А когда мне удалось оттуда выбраться, Кенникен находился за мной в деся­ти минутах езды.

Я рассказал ему о происшествии. Кейс поморщился.

— Сейчас ты уже переборщил. И начинаешь говорить, что Слэйд — агент ЦРУ, — заметил он саркастически. — Зачем американцам помогать Кенникену в охоте за тобой?

— Понятия не имею, — искренне признался. — Сам хотел бы знать.

Кейс рассматривал пропуск.

— Флит... слышал эту фамилию. Прозвучала она в прошлом году в Турции. Этот тип — револьвер ЦРУ. Очень опасный.

— В течение месяца его не следует опасаться: я разбил ему голову.

— Итак, что же случилось

потом?

— Я мчался из последних сил, а Кенникен и его парни явно желали сесть ко мне на выхлопную трубу. На берегу одной маленькой речки про­изошла стычка, и я потерял его. Похоже, он шляется где-то поблизости.

— Посылка все еще у тебя?

— Но не при мне, Джек, — отреагировал я, — ее здесь нет, она неда­леко отсюда.

— Она мне не нужна, — заверил он и прошел через комнату, чтобы взять у меня пустой стакан. — План изменился: ты должен доставить посылку в Рейкьявик.

— Как просто... А если не захочу?

— Не глупи. Тэггарт хочет, чтобы ты так сделал, и лучше не пытайся еще больше выводить его из себя. Тебе недостаточно, что ты погубил всю операцию, так еще и убил Филипса, и знаешь, что за это он может потре­бовать твою голову. Он приказал мне передать тебе: отвези посылку в Рей­кьявик, и все будет забыто.

— Действительно, здесь происходит что-то серьезное, — согласился я и начал перечислять: — Я убил двух человек, третьему едва не перебил ногу, разбил две головы, а Тэггарт утверждает, что это все можно спокойно спрятать под ковер.

— Пусть русские и американцы сами беспокоятся о своей собственно­сти и хоронят свои трупы, — грубо ответил он. — Но у нас лишь Тэггарт может оправдать твои действия. Убив Филипса, ты нарушил закон. Делай, что говорит Тэггарт, иначе он спустит на тебя всех собак.

Я вспомнил, что в разговоре с Тэггартом сам тоже употребил это выра­жение.

— Где сейчас Слэйд? — спросил я.

Кейс повернулся ко мне спиной, и я услышал, как звякнула бутылка о стакан.

— Не знаю. Когда уезжал из Лондона, Тэггарт пытался с ним связаться.

— Следовательно, возможно, он еще в Исландии, — медленно произ­нес я. — Мне это очень не по душе.

Кейс повернулся ко мне.

— По душе тебе или нет, не имеет сейчас никакого значения. Алан, какой бес в тебя вселился? Подумай, до Рейкьявика всего сто километров, и ты доедешь за два часа. Бери эту проклятую посылку и поезжай.

— У меня есть идея получше: ты ее отвезешь.

Он покачал головой.

— Невозможно. Тэггарт хочет, чтобы я вернулся в Испанию.

Я рассмеялся.

— Самый короткий путь в международный аэропорт Кеблавика лежит именно через Рейкьявик. Ты мог бы по дороге отвезти посылку. Какая же важная причина так неразрывно связала меня с посылкой?

Он пожал плечами.

— Такую получил инструкцию. И не спрашивай, почему: я действи­тельно не знаю.

— Что в посылке?

— Этого тоже не знаю. И увидев, как проворачивается операция, не желаю знать.

— Джек, было время, когда я мог назвать тебя другом. А сейчас ты пытаешься кормить меня сказочками о необходимости возвращения в Испанию, но я не верю ни одному твоему слову. Однако верю, ты не зна­ешь, что за всем этим кроется. Думаю, что не знает об этом ни один участ­ник операции, может, за исключением одного лица.