Белая магия

Рединг Жаклин

Миледи, я случайно наткнулся на эти вещи, которые сейчас вам возвращаю, когда пытался отнести назад куртку, взятую вами из чулана в конюшнях. Я подумал, что вы можете быть признательны за их возвращение. Также прошу вас принять это яблоко взамен предыдущего. Обещаю, оно не червивое.

Ваш слуга, Иденхолл.

P.S. Вне всяких сомнений, грумы «Уайтс» имеют склонность к престранному чтению.

Августа уставилась на его послание. Какую игру он затеял? У него её листок с цифрами. Это следовало из постскриптума. Настоящий джентльмен вернул бы её записи вместе с остальными вещами. Почему он сохранил их? Если только не знал…

…. что они означают.

И если дело было действительно в этом, то, помоги ей Боже.

Поняв, что её самый большой страх воплощается в жизнь, Августа пришла в ужас. Рухнув в кресло позади неё, она неверяще уставилась на киддерминстерский ковёр

на полу. Все годы её работы, всё это время, когда ей удавалось скрывать ото всех, чем она занимается! Только отец знал её тайну, знал, что она делает в ночные часы на смотровой площадке на крыше. И поклялся, что не расскажет об этом никому, даже Шарлотте.

И теперь из-за своей собственной неосторожности она могла потерять всё! Но только если лорд Ноа понимает истинное значение того, что он нашёл. А если нет? А если она поспешила с выводами? На это пока ещё можно было надеяться.

Таким образом, ей оставалось только одно. Она должна была вернуть свои записи, и неважно, чем это могло грозить. Быть так близко к достижению своей цели! Цели, после выполнения которой её жизнь изменилась бы навсегда. Она так много работала и не может позволить никому сейчас ей помешать. Августа взглянула на яблоко.

Особенно лорду Ноа Иденхоллу.

Утвердившись в своём решении, Августа надкусила яблоко и отправилась было на кухню за своим утренним чаем, зацепившись по дороге за мелькнувшую у неё в голове мысль: а не ожидает ли её в конце пути заключение в тюрьму, — как стук в дверь остановил её.

В дверях гостиной возник Тисвелл.

— Миледи, вам только что доставили письмо.

— Пожалуйста, положи его вместе со всеми на стол в холле, Тисвелл. Я посмотрю позже, — и она собралась пройти мимо дворецкого.

— Миледи, доставивший его человек сказал, что это срочно, и попросил ответить немедленно.

— Срочно? От кого письмо?

— Не знаю, миледи. Мне только сказали, что вы поймёте.

Она поймёт? Недоверчиво посмотрев на Тисвелла, она взяла конверт и быстро вскрыла его.

Миледи, вся наша миссия находится под угрозой. Мы должны встретиться и обсудить наши действия до того, как станет слишком поздно. Я молю вас приехать сегодня в обычное время и место.

Сложив письмо, Августа опустила его в карман своего дневного платья.

— Миледи? — раздался голос Тисвелла. — Должен ли я попросить посыльного подождать, пока вы напишите ответ?

— Нет, Тисвелл, — сердито нахмурившись, ответила она. — В этом нет необходимости. Просто попросите его передать, что послание действительно было получено.

* * *

В три часа утра на улицах Лондона стояла необыкновенная тишина. Ещё час назад здесь ездили элегантные экипажи, развозившие по домам припозднившихся развлекавшихся леди и джентльменов. А ещё через час на улицах появятся торговцы и лоточники, которые начнут раскладывать свои товары на рыночных площадях.

Но сейчас, в этот один единственный час, город спал.

Когда экипаж свернул на Пикадилли [73] , направляясь на юг, им повстречался один только сторож, который, склонив голову к груди и не выпуская из рук дубинки, дремал в своей будке. Вода в пруду в Грин-парке [74] мерцала под неярким лунным светом. Вскоре экипаж остановился перед домом номер двадцать пять на площади Сент-Джеймс [75] . Как и всегда, когда Августа приезжала сюда, особняк был погружён во тьму. Только одна единственная свеча горела в окне прихожей.

73

Пикадилли (Piccadilly) — одна из самых широких и оживлённых улиц в историческом центре Лондона — Вестминстере. Пролегает от площади Пикадилли (на востоке) до Гайд-парка (на западе). Здесь расположены Королевская академия художеств, магазин «Фортнум&Мейсон», отель «Ритц», книжный магазин «Хатчардс» и многие другие исторические здания.

74

Грин-Парк — один из лондонских королевских парков, занимает площадь 19 гектар, расположен между Гайд-парком и Сент-Джеймс парком. Эти три парка вместе с Кенсингтонскими садами и садами Букингемского дворца идут одном непрерывной зеленой линией от Уайтхолла и станции королевы Виктории до Кенсингтона и Ноттинг-Хилла. Здесь нет ни прудов, ни открытых мест, ни множества монументов; парк — это покрытые лесом поляны.

75

Площадь Сент-Джеймс — площадь и район вокруг когда-то были частью одноименного парка. В 1660-е гг. Карл II даровал эти земли первому графу Сент-Олбанскому, который превратил их в место проживания знати и наиболее модный адрес в свете. В районе Сент-Джеймс сосредоточено множество роскошных дворцов — дворец Сент-Джеймс, Кларенс-хаус, Мальборо-хаус, Спенсер-хаус и другие. В центре находится небольшой сад.

Тихонько войдя в дом через незапертую входную дверь, Августа взяла свечу и в совершеннейшей тишине поднялась на один этаж,

затем на следующий, и только тогда достигла двери, которую искала. Не постучав, она осторожно повернула ручку и вошла в комнату, подобной которой не существовало нигде в целом свете.

Это была маленькая комната, первоначально предназначавшаяся для слуг, одна из четырёх совершенно одинаковых, располагавшихся в каждом углу верхнего этажа величественного особняка. Основной отличительной чертой непосредственно этой комнаты были два высоких смежных окна, каждое из которых располагалось по сторонам дальнего угла, занимая почти всю стену. Их не украшали ни шторы, ни самые простенькие ламбрекены [76] . Когда-то раньше на месте этих огромных окон находились маленькие круглые окошки.

76

Ламбрекен (фр. lambrequin) — два значения: деревянная резьба на выступах крыш, над дверями и окнами; вырезки из материи, служащие для украшения дверных и оконных амбразур.

Комната была заполнена различными научными приборами — повсюду лежали альтазимуты, повторительные теодолиты, телескопы, квадранты, секстанты [77] . Стены и стол скрывались под многочисленными схемами и графиками, а позабытые листы бумаги валялись на полу тут и там. И посреди этого вечного беспорядка, повернувшись к ней спиной, разглядывая что-то за одним из высоких окон, стоял граф Эвертон.

Исчезли элегантные шёлковые наряды, накрахмаленные белые галстуки, которые он обычно надевал, выходя в свет. Сейчас на нём был его обычный наряд для этой комнаты — свободный пиджак, больше похожий на рубашку, и брюки. Его седоватые волосы находились в небольшом беспорядке из-за привычки ерошить их, глубоко погрузившись в раздумья. Он не услышал, как она вошла, и, вероятнее всего, не обратил бы на неё внимания, даже если бы Августа бросила на пол один из его толстых справочников. Увлёкшись работой, граф имел склонность ничего не замечать.

77

Альтазимут, повторительный теодолит, квадрант, секстант — астрономические приборы.

Альтазимут: (от лат. altum — высота и азимут), астрономический угломерный инструмент, употреблявшийся до начала XIX в. для измерений высот и азимутов светил.

Повторительный теодолит: предназначался для измерения как горизонтальных, так и вертикальных углов при выполнении геодезических и астрономических работ, а также в морской навигации. Его конструкция предусматривает возможность измерения углового расстояния между двумя светилами, что было необходимо для определения долготы места по так называемым «лунным расстояниям» — по угловому расстоянию какой-либо звезды или Солнца от Луны, пока не был изобретен и применен в мореплавании хронометр (60-е гг. XVIII века). На практике повторительные теодолиты вышли из употребления в 30-х гг. XIX века. Повторительный теодолит является предшественником обычных теодолитов, изготовлявшихся впоследствии известными мастерами Рамсденом, Рейхенбахом и Траутоном.

Квадрант: применялся до начала XX в. для измерения высот небесных светил. Представлял собою четверть круга, разделенную на градусы и установленную в вертикальной плоскости. В центре вращалась линейка с диоптрами или зрительная труба. Начало отсчета, место нуля, определялось отвесом из центра. Продолжение направления линейки или трубы до дуги квадранта давало, таким образом, зенитное расстояние.

Секстант: угломерный зеркально-отражательный инструмент для измерения высот небесных светил над горизонтом или углов между видимыми предметами (на берегу) с целью определения координат места наблюдателя. С помощью секстанта можно измерять углы до 140°. Для определения места положения корабля или самолёта по небесным светилам обычно измеряют высоты нескольких небесных светил над линией видимого горизонта. Затем вводят в полученный результат ряд поправок, учитывающих понижение видимого горизонта, полудиаметр наблюдаемого светила и др., и определяют (аналитически или, чаще, графически) поправки к исчислимым координатам, пользуясь формулами и приёмами мореходной астрономии и авиационной астрономии.

Главная особенность, которая позволила секстанту вытеснить астролябию, заключается в том, что при его использовании положение астрономических объектов измеряются относительно горизонта, а не относительно самого инструмента. Это даёт большую точность.

При наблюдении через секстант, горизонт и астрономический объект совмещаются в одном поле зрения, и остаются неподвижными относительно друг друга, даже если наблюдатель находится на плывущем корабле. Это происходит, потому что секстант показывает неподвижный горизонт прямо, а астрономический объект — сквозь два противоположных зеркала.

Мгновение Августа так и стояла позади него. Ожидая, глядя, наблюдая, гадая, наступит ли тот день, когда она достигнет таких же высот в своей работе. И как бы ей хотелось, чтобы блестящие способности графа были известны всему миру, а не скрывались от него, как это происходило сейчас.

Эвертон, отвлёкшись на секунду, сделал глоток чая, без сомнения, давно остывшего. И только повернувшись, чтобы поставить чашку на чайный поднос, заметил Августу.

— Я начал думать, что вы не придёте, — по своему обыкновению резко бросил лорд Эвертон и отвернулся к окну.