Белая полоса
Шрифт:
Когда Палыч выходил из кабинета, он сказал, что ему дали за правду. И попрощался. Через трое суток к нему в карцер пришёл Скоробогач. И зачитал постановление об амнистии. Прапорщик-карцерист, принимавший робу и возвращавший одежду, сказал, что за тридцать лет, которые он здесь работает, амнистий в карцере ещё не было.
Но когда Палыч вернулся из карцера, все его подозрения упали на Рыбчинского, который в тот же день выходил на следственку и 100 % не был ни в чём виноват (деньги у Палыча видел сокамерник — маленький, худенький и заехавший на несколько дней в нашу камеру). Но как я ни защищал Рыбчинского,
— Мне нравится Ваш чёрный юмор, Игорь Игоревич: «сегодня беда прошла стороной, а завтра, быть может, мы встретимся с ней»! — говорил Рыбчинский.
Рыбчинский сказал, что не может оставаться, собрал вещи и по проверке вышел из камеры. Перед отъездом он взял Библию, закрыл глаза, помолился, открыл на случайной странице и с закрытыми глазами прикоснулся указательным пальцем к случайно выбранному стиху.
— Смотрите, читайте, Игорь Игоревич, Вас Бог любит!
Через полгода Рыбчинского отпустили из зала суда. А ещё через несколько лет, как мне стало известно (но, может быть, это не соответствовало действительности), он умер.
После отъезда Рыбчинского в камеру подсадили третьим человеком Виктора. Ему было тридцать лет. Чуть выше Палыча, крепкого телосложения парень, который сказал, что его привезли из лагеря из Донецка, где он уже отбывал наказание. Что его привезли по делу об убийствах Щербаня и Гетьмана, к которым он отношения не имеет. Но есть некий Вадим Заблоцкий — киллер, россиянин, москвич, причастный ко многим убийствам в Украине. Сейчас он находится в тюрьме СБУ, берёт на себя Щербаня и Гетьмана и грузит его и ещё нескольких людей, которых также привозят из других лагерей.
Виктор не отказывался от спиртного, и у Палыча появился компаньон. Это обстоятельство сняло с меня дополнительную нагрузку. Я мог покушать и заниматься своими делами. А Палыч и Виктор могли ещё долго сидеть за столом или разговаривать друг с другом, лёжа на нарах, которые Виктор выбрал для себя на бывшем месте Рыбчинского — наверху, на ближней койке к двери. Не желал спать внизу, на самой нижней наре у параши, и не хотел спать наверху над Палычем и надо мной — видимо, полагая, что эти места занимают «личные» шныри.
Однажды все, и Виктор особенно, изрядно выпили, и каждый находился на своей наре. И Виктор, в дружеской манере и так, как это уже позволяли отношения, завёл разговор, что в камерной системе и особенно в этой камере не может быть такого, чтобы не было человека 'oпера. А значит, это кто-то из нас троих.
— Игоря я исключаю, — сказал Виктор, — так как Игорь не может «сидеть» сам под себя.
— Я только несколько дней назад приехал, — продолжал Виктор, — а Вы, Палыч, оказывается, ещё и полковник!
— Да, полковник! — дружелюбно ответил Палыч.
А я, также дружелюбно и шутя, добавил, что в СИЗО уже осуждённые и особенно со строгого режима в лагере со следственными не содержатся. И даже когда их садят, как тут принято, не заходят в камеру, расценивая это как провокацию 'oпера. Но не успел я, сидя на наре, договорить фразу и уловив боковым взглядом быстрое движение сверху, поймал Виктора в воздухе, который со словами «Я не сука!» подпрыгнул на верхней наре и летел боком на штырь от снятой быльцы. Мои руки смягчили удар. Потом подоспел
В этот же день Виктор уехал из камеры. А через несколько дней я встретил его на следственке. Он поздоровался, улыбаясь, и сказал, что действительно думал, что мы — я и он — проходим по одному делу (убийства Щербаня и Гетьмана), и поэтому, для разработки, нас и посадили в одну камеру. И ещё — что он читал в газетах, будто заказчиком убийств Гетьмана и Щербаня является Шагин. Однако сейчас ознакомился с материалами дела и увидел, что фамилии Шагина там нет.
— Зато теперь ты знаешь точно, — сказал я, — что не во всё, что пишут в газетах, нужно верить.
А через некоторое время по раскрытию убийств Щербаня и Гетьмана Генеральная прокуратура прессе давала комментарии.
— А как же Шагин? — спросил один журналист.
— Мы намеренно печатали, — ответил прокурор, — что Шагин причастен к убийству Щербаня и Гетьмана, чтобы настоящие заказчики и организаторы не подозревали, что мы вышли на их след.
В этот же день на следственке я встретил Влада и, вспомнив умолявший взгляд Палыча, взял для него спиртное. У Палыча было два состояния: либо более-менее нормальное после выпитых через каждый час ста граммов, либо глубокая депрессия с сидением подолгу на наре с опущенными глазами, с фотографией жены в руке. После чего он клал фотографию на стол, говорил: «Ненавижу!» и ложился на нару. А потом всё повторялось вновь.
Влад спросил меня, было ли у меня свидание с супругой. Я ответил, что не было с того момента, как меня посадили, то есть полтора года назад. И сколько Оля ни обращалась к следователю, он ей в свидании всегда отказывал. Влад же ответил, что может помочь в этом. Но я нашёл повод возразить, сказав, что наслышан о записывании разговоров в комнатах свиданий СИЗО оперативниками. А потом — о прослушивании и просматривании этого материала как фильма.
Влад сказал, что его девочка-адвокат сама поговорит с Олей и что есть вполне безопасный и даже законный вариант. Для этого должны быть паспорт и любой студенческий билет. Не вдаваясь в подробности, я сказал, что МНЕ не надо. Однако добавил, что его адвокат сам может поговорить с Олей. Когда меня привели в камеру, Палыч сидел за столом и смотрел на фотографию.
— Ненавижу! — сказал он. — Он же мог сделать так, чтобы этого не было! Он же мог посадить меня к Вам раньше — и тогда Алла, может быть, была бы жива. И не ставить потом у двери табуретку и садить на неё дежурного заглядывать в кормушку! Он меня посадил сюда, чтобы не носить передачи самому! Он что — думал, что я сразу не понял, чего он от меня хотел? Ненавижу!
Так Палыч разговаривал то ли со мной, то ли с собой, пока я мыл руки и переодевался. А потом выпил сто граммов и, будто желая снять грех с души, сказал, что этот молокосос, Серёжа Старенький (лейтенант, оперативник СИЗО, за которым числилась наша камера), — его родственник (племянник).