Белая роза

Маке Огюст

Маргарите хотелось еще раз проверить способности своего нового советника, и она попросила его представить план проведения задуманной операции. Фрион немедленно предложил предпринять следующие шаги:

«На сегодняшний день единственным живым отпрыском рода Йорков является Уорвик, которого держат в Тауэре. В сущности, это несчастный идиот, но его именем уже воспользовался самозванец Симнел, устроивший в Англии целую революцию. Если выкрасть этого молодого человека, сделать так, чтобы его признали все монархи, враждебно настроенные к Генриху VII, поместить его в лоно собственной семьи, имеются в виду вдовствующая королева и Маргарита, найти для него хорошую партию при каком-нибудь европейском дворе, то тогда можно устроить для Генриха VII настоящую гражданскую войну. Все это на такой долгий срок дестабилизирует ситуацию в стране, что для наведения порядка королю не хватит ни терпения, ни сил, ни самой жизни. Таким образом, все, что надо, это вытащить молодого Кларенса из Тауэра, организовать бегство из страны вдовствующей королевы и поместить обоих во владениях герцогини во Фландрии. Тем временем Шотландия

мобилизует все свои силы и втянет Генриха VII в приграничную войну. Одновременно Фрион, у которого налажены тесные связи с наиболее влиятельными советниками короля Франции Карла VIII, предложит этому монарху вступить в союз с Йорками. К этому союзу удастся привлечь швейцарцев с их деньгами, которым до сих пор не дают покоя бургундцы. Максимилиан Австрийский все время колеблется между Францией и Англией, но он может решиться примкнуть к союзу, если пообещать ему расширение его владений в Нидерландах. Обещание придется выполнить, и герцогиня в таком случае уступит ему свои владения, но взамен она получит всю Англию».

Этот план в полной мере отвечал амбициям Маргариты и позволял отомстить за все нанесенные ей обиды. Но больше всего она восхитилась тем, что Фрион не ограничился избитыми ходами, из-за которых все дело увязло бы в политической грызне и банальных интригах, а развернул перед ней ослепительную перспективу захвата английской короны.

– Мадам, – сказал Фрион, – не буду скрывать, что, предлагая свои услуги, я не имел в виду, что стану помогать вам терзать всякими пустяками короля Англии. Играть роль мухи, которая вьется вокруг носа льва, это не для меня. Дело кончится тем, что король перестанет воспринимать вас всерьез. Не забывайте, мадам, что вы – принцесса королевской крови, и что в Англии принцессы вступают на престол, когда отсутствуют законные наследники по мужской линии. Подумайте о том, что, даже если вы возведете на престол молодого герцога Кларенса, он все равно будет неспособен править страной. К тому же он совершенно обессилен и надломлен тяжелейшими условиями пятнадцатилетнего заключения. За все это время он только один раз видел солнце, когда Генрих VII приказал провести его, немощного и бледного, по Лондону, чтобы доказать народу, что Симнел самозванец. Поэтому долго Кларенс все равно не проживет. Подумайте и о том, ваша светлость, что вдовствующая королева представляет интерес только потому, что она мать двух зарезанных детей. Из-за слабости, проявленной ею в отношении Ричарда III и Генриха VII, от нее отвернулись даже ее лучшие друзья. Что же остается? Елизавета, жена тирана, но она покорилась своему супругу. Она сама стала Ланкастером! Ну и кто же остается из возможных претендентов на трон? Только одна великая принцесса, вдова знаменитого монарха, величайшего воина своего времени. Эта женщина известна и своей гениальностью, и своими добродетелями, и своими страданиями. Эта владычица сумела сохранить могущество благодаря своей мудрой политике и своим богатствам, не говоря уже о заключенных ею союзах. Этой принцессой, мадам, являетесь вы, Маргарита Йоркская. Кем бы вы ни стали, регентшей при несчастном Кларенсе или королевой и преемницей царствования Эдуарда IV, в любом случае трон будет ваш. Вот этот трон! Он сверкает перед моими глазами, словно маяк во время ночной бури. Я не вижу ничего, кроме света этого маяка, и он указывает мне путь. И в заключение скажу вам, мадам, что мои амбиции, о которых вчера я осмелился упомянуть, заключаются в том, чтобы стать министром при великой королеве.

Маргарита, ослепленная и возбужденная, взглянула на Фриона. Все, что она услышала, словно опьянило ее.

– Тогда за дело! – сказала она. – Впервые мои замыслы обрели плоть и конкретную цель!

Было решено, что графиня Катрин возвратится в Шотландию и сообщит королю, что ему будут предоставлены значительные денежные средства, которые герцогиня намеревалась раздобыть у банкиров в Турне. Фриону было поручено сопроводить девушку до Остенде, где ее ожидал корабль, предоставленный Яковом IV.

По пути решили заехать в Турне тем более, что этот путь был самым коротким. В Турне проживала вдова Уорбека. Осмотрительная Маргарита решила оказаться у нее раньше, чем к ней привезут больного молодого человека, и таким образом доставить ей благую весть и добиться ее расположения и готовности оказывать услуги в борьбе против Генриха VII.

V

Древний город Турне стоит на реке Шельде. Река делит город на две части. Король Франции Карл VII присоединил Турне и его окрестности к своим владениям, но впоследствии был вынужден уступить его герцогу Бургундскому. Через какое-то время граф Мёланский, настоящий бандит, получивший прозвище Оливье Негодяй, умудрился жульническим путем украсть город у бургундцев и передать его королю Людовику XI. Этот монарх надежно хранил свое достояние, поэтому город неизменно оставался французским и в целости достался сыну Людовика Карлу VIII.

Население славного города Турне состояло из фламандцев, бургундцев и французов. Также в городе проживало много евреев. Именно здесь создавалось и прославилось на весь мир огромное богатство Уорбека, владевшего в начале своей карьеры лишь очень скромным состоянием.

Главной достопримечательностью города является древняя каменная стена, в которую встроены сорок пять башен. Глядя на нее, можно подумать, что вы находитесь в Толедо или в какой-то крепости, построенной сарацинами. Если пройти через старый мост, выстроенный за двести лет до описываемых событий, то обязательно попадете в старый квартал с извилистыми темными улицами, дома на которых стоят скорее поперек, чем вдоль. И тут вы обнаружите одно из самых странных сооружений Турне: похожее на улей здание, которому почти столько же

лет, сколько и самому городу. Сооружено оно из дерева, кирпича и камня, и со всех сторон у него в соответствии с потребностями владельцев или их вкусами, меняющимися от века к веку, прилеплены пристройки или орнаменты, напоминающие странные отростки, вроде тех, что часто вылезают на столетнем дереве. Каждый архитектурный стиль, характерный для той или иной эпохи, представлен здесь какой-нибудь деталью или отдельным сооружением. Таким образом, снаружи этого здания можно видеть, как сменяли друг друга стили разных времен, начиная с Констанция, сына императора Константина Великого, до Карла VIII, включая периоды правления Клодиона, короля франков Хильдерика, первого короля Франции Гуго Капета и короля Филиппа Кривого. Какой-то стиль воплотился в стрельчатой форме окна, а какой-то – в наружной лестнице, вьющейся вдоль кирпичной стены и напоминающей узловатые ветки плюща. Наконец, бросаются в глаза две башни, различающиеся по размерам и стилю. Они выглядят, как два отростка, и по наивности архитектора сделаны пустотелыми, чтобы уменьшить нагрузку на поддерживающую их стену. Башни установлены с нарушением всех законов симметрии на южной и восточной сторонах дома и похожи на две гигантские кладовые. Говорят, что таковы были строительные нормы в тринадцатом веке. Облик этих башен навеян архитектурой египетского города Думьята, о чудесах которого Людовик Святой рассказывал своему архитектору. Не приходится сомневаться, что какие-то фламандцы построили эти башни из зависти, скопировав похожие пристройки к королевской резиденции Карла V в бургундском городе Сансе. Знатоки утверждают, что подземная часть этого странного дома, а точнее, хаотического нагромождения разнородных построек, тянется очень далеко и имеет гораздо больше разветвлений, чем его наземная часть, так что мифическое подземное царство Тартар не выдерживает сравнения с этим гигантским подземным лабиринтом. На той стороне дома, которая выходит на набережную Шельды, можно увидеть мощную металлическую решетку. Вся она покрыта трехсотлетней ржавчиной, которая лишь слегка подпортила поверхность металла. Решетка находится на уровне поверхности воды, но чаще всего она полностью затоплена. Никто никогда не видел, чтобы решетка была открыта, но ходят слухи, что через нее в дом попадают сокровища Уорбека, которые без лишнего шума доставляют сюда по Шельде.

В этом доме жила в ожидании сына госпожа Уорбек, рослая саксонская дама, пребывающая в печали, но, тем не менее, сохранившая в свои тридцать шесть лет ослепительную красоту. Если бы внутренняя и внешняя части здания были похожи друг на друга, то печаль бедной покинутой женщины, несомненно, свела бы ее в могилу. Но в той части дома, которая была построена в романском стиле, воздух и солнечный свет проникали в самую середину постройки, а именно в большой квадратный двор с большой террасой, на которую выходили все жилые помещения. В середине двора находились фонтан и огромный цветник. Здесь в полном одиночестве и покое, невидимая для чужих глаз, прогуливалась мать, оплакивающая своего сына. Этот двор служил неприступным убежищем, и никакой посторонний человек не мог сюда проникнуть. В доме имелись две большие комнаты с низкими потолками, используемые как кабинет и канцелярия, а также обширная прихожая для клиентов. Госпожа Уорбек предпочитала уединение и редко показывалась на людях, потому что знала, что ее сверхъестественная красота вводит в соблазн молодых кавалеров и доводит до отчаяния ее собственного мужа.

Но вот однажды чудесным июньским утром в этот неприступный двор явились слуги нашей саксонки и объявили, что к ней с визитом пожаловала герцогиня Маргарита Бургундская. В этот момент госпожа Уорбек была одета во все черное, и ее прекрасные золотистого цвета волосы были убраны очень строго, как подобает вдовам в валлонской провинции Эно, то есть были полностью закрыты большим обручем, собранным из оловянных пластин.

Услышав это известие, она немедленно прекратила заниматься цветами и, исполненная почтительности, поспешила откинуть сотканный в Брюгге занавес, который отделял двор от помещения прихожей. Но Маргарита уже сама успела приподнять занавес и в сопровождении Катрин ступила в женские покои.

Госпожа Уорбек молча склонилась перед герцогиней. Тем временем паж внес во двор стулья. Герцогиня была поражена, застав хозяйку столь сумрачной и в столь сумрачном одеянии.

– Как же так, – сказала она, – вы были печальны, когда я уезжала от вас, а теперь я вернулась и опять застаю вас в печали… Ну же, ну же, ваш Уорбек, не стоит такого потока слез. Теперь я это точно могу сказать. Вы никогда не были с ним счастливы. Лучше думайте о том, как сохранить красоту для молодых глаз, которые скоро на вас обратятся.

Саксонка восприняла эти слова безразлично и холодно, словно статуя. Казалось, что она не понимает ни комплимента герцогини, ни слов утешения. Эти слова и вправду могли бы показаться странными, если бы в те времена не считалось, что любое слово, произнесенное особой королевской крови, ценится на вес золота.

Катрин удивленно посмотрела на герцогиню, но Маргарита как ни в чем не бывало продолжила:

– Вам, душенька, необходимо встряхнуться. Мы вас любим, мы вас жалеем. Но нам кажется, что вы могли бы и улыбнуться, если речь пойдет о единственном в мире существе, которое, как говорят, вам очень дорого.

– Это Перкен, мой сын, – прошептала саксонка.

– Именно так. Счастлива та женщина, которая, потеряв мужа, все же может обнять своего сына.

– Но я, мадам, – ответила госпожа Уорбек, – не могу обнять моего сына.

– Рано или поздно вы обнимете его.

– Раньше я на это надеялась, а теперь потеряла надежду, – проговорила саксонка таким безжизненным и усталым голосом, в котором было столько отрешенности и отчаяния, что герцогиня запнулась, опасаясь, что внезапно обрушившаяся радость разорвет это слабое сердце.