Белая сирень
Шрифт:
Рахманинов. Давай скорее фрак, а то я, боюсь, упаду, жуткая боль.
Архитектор. Тебе нельзя выступать в таком виде.
Рахманинов. Боль сейчас спадет, я знаю, давай фрак.
Архитектор подает фрак. Рахманинов с трудом поднимает руки, чтобы вдеть их в рукава, смотрит на себя в зеркало и, прерывисто дыша, беззвучно смеется.
Рахманинов. Ты погляди на меня в зеркало. Я похож на старую шлюху. Потрепанна, еле дышит, но желание
Зал набит битком. В проходах стоят стулья. Наверху, в ложах, везде люди вынуждены стоять. На сцену начинает выходить оркестр, музыканты занимают свои места.
Рахманинов сидит в кресле, готовый к выходу. Рядом Наталья и Соня. Со стороны не видно, каких трудов ему стоило одеться и приготовиться.
Наталья. Ты померил температуру?
Рахманинов. Нормальная… Хороший все-таки кларнетист в этом оркестре.
Появляется возбужденный Фолли.
Фолли. Вас ждут, маэстро!
Рахманинов, опираясь на ручку, осторожно встает, но тут же с глухим стоном валится обратно. Наталья и Соня переглядываются с Фолли.
Рахманинов. Сейчас отпустит.
Наталья. Тебе нельзя выступать.
Рахманинов. Уже прошло, помогите мне, пожалуйста.
Наталья. Сережа, ты к тому же простужен. Надо отменить.
Рахманинов. Ни в коем случае!
Наталья. Чарли, отменяйте концерт и вызовите «скорую»…
Рахманинов. Не сметь! Я здесь решаю! Помогите мне встать. Соня!
Соня. Сереженька, послушай, ты абсолютно без сил. Ты так умрешь на эстраде…
Рахманинов (с отчаянием). Соня, Чарли, помогите мне. Я должен подняться.
Наталья. Это безумие, ты никуда не пойдешь.
С огромным усилием, облокотившись о ручку, Рахманинов приподнимается и снова падает. Фолли, Наталья и Соня не знают, что делать.
Рахманинов (с мольбой в голосе). Девочки мои, Наташенька, Соня, если вы хотите, чтобы я еще пожил хоть немного, доведите меня до рояля. Разве вы еще не поняли, что я живу только потому, что играю? Вы слышите меня? Помогите!
Соня. Да, да, Сереженька, ты прав, ты должен играть. Мы тебя проводим.
Наталья и Соня подхватывают Рахманинова с двух сторон, и он, неверно переступая ногами, движется в раскрытую Фолли дверь.
Провожаемый взглядами дежурных,
Наталья. Надо, чтобы кто-нибудь довел тебя до рояля.
Рахманинов. Теперь я сам доберусь, не волнуйся.
Он одергивает фрак, лицо его преображается, подтягивается, как бы молодеет.
Рахманинов (бормочет, как бы про себя). Там жизнь, понимаете, мои родные, там, у рояля, ждет меня моя жизнь!
Он замирает на мгновение и шагает в яркую полосу света. Зал раскалывается от оваций. Все встают — и зрители, и оркестранты. Сестры смотрят на его покатую, согбенную фигуру, как всегда неторопливо пересекающую сцену. Соня не может сдержать слез, вослед осеняет его крестным знамением.
Рахманинов на авансцене, облокотившись о рояль, едва заметно кланяется. По проходу двое дежурных несут огромную корзину белой русской сирени, ставят на авансцену. Медленно, словно боясь упасть, Рахманинов садится за рояль. Овации не смолкают. Он смотрит в зал, переводит взгляд на пышную сирень, потом смотрит на дирижера. Зал неистовствует. Рахманинов смотрит на свои руки.
Рахманинов (глядя на руки, еле слышно). Прощайте, мои бедные руки!..
Наконец овации смолкли. Дирижер взмахнул палочкой. Большие рахманиновские руки ложатся на клавиатуру, и волшебные, полные скорбной мощи аккорды Второго концерта заполняют зал…
Тема концерта разворачивается как сопровождение к образам. Идет хроника Сталинградской битвы. Падающие русские воины. Разрывы снарядов. Засыпанная снегом, разбитая и ржавая военная техника. Машина смерти… Падающие горящие самолеты и трупы, трупы… По истерзанной, дымящейся земле — присыпанные снегом тела убитых. Знакомый нам молодой боец тащит смертельно раненного Ивана.
Иван (открыв глаза). Не трудись, сынок… Все… Слышь? Срубили под корень.
Молодой боец (в отчаянии). Погоди, дядя Иван… Погоди умирать, я тебя дотащу… Пробьемся.
Иван. Все, сынок, все… Дожил… (Он улыбается щербатым ртом.) А хорошая вышла у меня жизнь…
Он откидывается и как бы перестает жить. Но внутренний взор его видит… как над огромным полем Сталинградской битвы к нему из-за горизонта приближается нарядный, весь в лентах и цветах воздушный шар Монгольфье… Музыка Второго концерта продолжает звучать.