Белочка во сне и наяву
Шрифт:
– Каролина Яновна Фомина жена покойного, – сказал Костя.
– Кто? – подскочила я. – Ты уверен? Он к бедняжке иначе как «дура» или «идиотка» не обращался, орал на нее, буквально вытирал о нее ноги, да еще при посторонних, и… Погоди, кто покойный? Герман умер?
– На все твои вопросы ответ «да», – сказал Рыков. – Каролина законная супруга Фомина, а он лежит в каминной с проломленным черепом. В доме никого, кроме них, нет, домработницу бизнесмен не держал, требовал, чтобы жена сама следила за хозяйством. Похоже, он ненавидел женщин, в особенности тех, кто имел несчастье
– Надеюсь, Каролина догадалась позвать адвоката? – воскликнула я. – Непременно расскажу ему, как Фомин унижал ее. Несчастная подняла руку на мучителя от полнейшего отчаяния.
– Кто тебе сказал, что Каролина убила Германа? – удивился Рыков.
Я осеклась.
– А разве нет? Ты упомянул про разбитую голову.
– Верно, – согласился Рыков. – Пока точная причина смерти не установлена, но, по предположению Зинаиды, у Германа Евсеевича стало плохо с сердцем, он упал и ударился виском о подставку, на которой висят кочерга, совок и другие прибамбасы для камина. А теперь расскажи откровенно, зачем ты явилась к Фомину.
– Ни слова лжи в моем рассказе не было, – отрезала я. – Спроси у Зуевой, она подтвердит, что…
Дальнейшие слова застряли в горле. Ох, не следовало мне так упорно упоминать Нину Феликсовну. Если Рыков начнет задавать ей вопросы, он выяснит, что для нее я Елена Романова, двоюродная сестра Офелии Бурмакиной, и вот тогда мне мало не покажется.
Рыков хлопнул ладонью по подлокотнику кресла:
– Карты на стол!
– Ладно, – вздохнула я. – Но сначала скажи, когда и кто вызвал вас.
– Звонок из дома Фомина поступил около трех часов дня, – ответил Костя. – О смерти Германа Евсеевича сообщила жена.
– Откуда Каролина узнала ваш телефон? – прикинулась я дурочкой. – Ты с ней знаком?
– Нет, она набрала ноль два, – попался на удочку приятель.
Я показала на большие напольные часы, мирно тикающие в углу.
– Сейчас начало седьмого, по квартире разгуливают эксперты, похоже, твоя бригада прибыла сюда часа полтора назад. Или два.
– И что? – пожал плечами Константин.
– В Москве пробки, – промурлыкала я, – от твоей работы до дома Фомина по пустой дороге минут сорок. Но мой навигатор был сплошь красным, когда я рулила сюда, так что, думаю, вам пришлось потратить на поездку около двух часов. Не сходится время. Каролина вызвала патруль, полицейские небось не шибко спешили, сам знаешь, как люди с «земли» на труп выезжают. Они не суетятся, ведь мертвец никуда не убежит. Они должны были появиться ближе к ужину. И с какой бы стати им звать на обычный случай суперспецов? Сами бы разобрались с Фоминым, ничего особенного не произошло. Но сейчас тут твоя бригада, что удивительно. Как вы так быстро сюда прискакали?
– Ничего странного, – возразил Костя, – дежурный сразу нас известил. И есть такая штука, называется спецсигнал. Слышала о нем?
– А как же. На крыше машины «люстра» мерцает, или фонарь, сирена воет, из матюгальника голос орет: «Подали направо, пропустить немедленно», стробоскопы из бампера светом
– Примерно так, – согласился Рыков. – Мы никогда не тащимся часами по пробкам. А почему тебя так волнует вопрос времени?
– А почему вы примчались с шумом и свистом на самое заурядное происшествие? – в тон Косте спросила я. – Отчего дежурный на пульте, услышав о мужчине, который попросту упал и разбил голову, соединил Каролину не с парнями из местного отделения, а побеспокоил самого Рыкова?
Константин секунду с интересом рассматривал меня, потом откашлялся:
– Хватит идиотничать. Мы не чужие друг другу люди. Рассказывай, что происходит.
– Ты первый, – уперлась я. – Или сыграем в камень, ножницы, бумагу? Ой, совсем забыла! Вы вроде с Машей в начале июня едете отдыхать в Италию?
– И что? – напрягся Рыков. – Билеты уже в кармане, гостиница заказана.
– Кота Вильгельма и собаку Джулию, как всегда, к нам на передержку отдать собираешься? – иезуитски улыбаясь, осведомилась я. – Не знаю, не знаю, может, и не получится. Вдруг Киса испугается чужих животных? Девочка маленькая, я опасаюсь за ее психику.
– Вилю и Джулю испугается? – возмутился Константин. – Да они по характеру пуховые подушки.
– Не знаю, не знаю… – тянула я.
Дверь в комнату приоткрылась, появилась Богатырева.
– Держи свой сотовый.
– Спасибо, Зинуля, – обрадовалась я. – Одна банка крема твоя.
– Супер! – обрадовалась эксперт и испарилась.
– По-моему, проделанный тобой трюк называется шантажом, – процедил Рыков.
Я скромно потупилась.
– Просто я умею договариваться с людьми и знаю, что в гостинице для животных никто Джульке и Вильгельму на диванах валяться не разрешит и играть с ними не станет. Наверное, нехорошо быть такой любопытной, но объясни, зачем ты тут?
– Ладно, – сдался приятель. – Слушай.
Глава 13
Два года назад от сердечного приступа умер известный спортсмен Федор Сухов. Поскольку из жизни неожиданно ушел кумир миллионов, выяснять, что случилось с тридцативосьмилетним мужчиной, велели Рыкову. Костя пообщался с женой и дочкой покойного, поговорил с его коллегами по команде, с членами их семей и выяснил, что красавчик Сухов, чьи снимки украшали все глянцевые журналы, был отнюдь не милым человеком.
Федя ни в грош не ставил свою супругу и ребенка, требовал от них полнейшего подчинения и моментально распускал руки, если они нерасторопно исполняли его приказы. Кроме того, Федор обладал взрывным, гневливым характером, мог обидеться на косой взгляд и подраться с человеком без всякого повода. Несколько раз Сухова задерживали сотрудники ГАИ. Хоккеист считал, что для звезд спорта не существует дорожных правил, запросто разворачивался через две сплошные линии, катил с ветерком по встречке, парковался на пешеходном переходе или тротуаре. Если кто-то из прохожих или водителей пытался сделать лихачу замечание, Федор хватал бейсбольную биту и начинал военные действия. Один раз он подрался с дорожными полицейскими, выбил им зубы.